На пятьдесят оттенков темнее - Джеймс Э. (2017)

Кто эта женщина? Она отходит в сторону, впуская нас в дом. Я вхожу и испытываю шок. Дворец пустой – совершенно пустой. Мы стоим в просторном вестибюле. Стены бледно-лимонного цвета, с более светлыми пятнами там, где когда-то висели картины. На них остались лишь старомодные хрустальные светильники. Пол темный, из какого-то твердого дерева. По обе стороны от нас – закрытые двери. Но Кристиан не дает мне времени, чтобы я могла осмыслить происходящее.

– Пошли, – говорит он и, взяв меня за руку, ведет через арку в еще более просторный холл.

В холле доминирует винтовая лестница с затейливой чугунной балюстрадой. Но Кристиан не останавливается и там, а ведет меня в большой зал. Он тоже пустой, если не считать огромного выцветшего ковра. Таких больших ковров я еще никогда не видела. Да, еще висят четыре хрустальные люстры.

Мне становятся ясными намерения Кристиана, когда мы проходим через зал и раскрытые французские двери на большую каменную террасу. Внизу – ухоженная лужайка размером с половину футбольного поля, а дальше… дальше открывается вид. Ого!..

Закат над заливом! От панорамы захватывает дух – от восторга у меня подкашиваются ноги. Вдали лежит остров Бейнбридж, а еще дальше в этот хрустально-чистый вечер солнце медленно уходит за горизонт, окрашивая в кроваво-красные и огненно-оранжевые цвета небосклон за Олимпийским национальным парком. Багряные полосы перечеркивают небесную лазурь, им вторят темный пурпур легких перистых облаков и фиолетовая масса лесов на дальнем берегу. Эта торжественная визуальная симфония исполняется небесным оркестром и отражается в глубокой, неподвижной воде залива. Я поражена – стою и безуспешно пытаюсь вместить в себя такую красоту.

Через какое-то время я обнаруживаю, что мне не хватает воздуха, – от благоговения я давно уже не дышу. Кристиан по-прежнему держит меня за руку. Я с трудом отрываю глаза от вечернего неба и замечаю, что Кристиан с беспокойством поглядывает на меня.

– Ты привез меня сюда полюбоваться закатом? – шепчу я.

Он кивает с серьезным лицом.

– Кристиан, это умопомрачительно. Спасибо, – бормочу я и снова наслаждаюсь роскошным зрелищем. Он отпускает мою руку.

– Тебе хотелось бы смотреть на эту картину до конца своих дней? – еле слышно спрашивает он.

Что? Я снова поворачиваюсь к нему; удивленные голубые глаза смотрят в задумчивые серые. Наверное, у меня отвисла челюсть. Я бессмысленно моргаю.

– Мне всегда хотелось жить на берегу моря. Я ходил по заливу на катамаране и с завистью поглядывал на эти дома. Они давно не выставлялись на продажу. Я хочу купить участок, снести этот дом и построить новый – для нас, – шепчет он, и в его глазах сияют новые надежды и мечты.

Черт побери! Я с трудом стою на ногах и не падаю. У меня кружится голова. Жить здесь! В этом прекрасном месте! До конца своих дней…

– Но это просто моя очередная фантазия, – осторожно добавляет он.

Я оглядываюсь на дом, прикидываю, сколько он может стоить. Должно быть, немало – пять, десять миллионов долларов? Мне трудно даже представить. Ого!

– Почему ты хочешь его снести? – спрашиваю я. Его лицо вытягивается. О нет…

– Мне хочется жить в более экологичном доме, где используются современные технологии. Элиот строит такие дома.

Я оглядываюсь на большой зал. Мисс Олга Келли держится поодаль, возле входа. Она, конечно, риелтор. Теперь мне бросается в глаза, что зал огромный и очень высокий, он немного похож на гостиную в «Эскале». Наверху тоже есть балкон – вероятно, туда можно подняться по лестнице, ведущей на второй этаж. Еще я вижу в зале огромный камин и целый ряд французских дверей, открывающихся на террасу. Во всем я чувствую обаяние былого уклада жизни.

– Можно, мы посмотрим дом?

Она с недоумением глядит на меня, потом соглашается.

– Конечно.

Лицо мисс Келли светлеет, когда мы возвращаемся в зал. Она с радостью устраивает для нас экскурсию.