Зачем нужны университеты? - Стефан Коллини (2016)

Мифические создания многое говорят нам о надеждах и страхах общества: часто они являются способом экстернализовать и наделить силой желания и тревоги, которые в каком-то смысле не удается откровенно признать. Мифический зверь, преследующий нашу дискуссию, – это «налогоплательщик». Он предстает угрюмым и капризным созданием, особенно боится любых контактов с посторонними, опасаясь, как бы у него не отняли пожитки, плоды того, что оно любит называть своими «трудами» (ведь такие плоды всегда «добыты трудом»). На самом деле удивительно, что у этого зверя вообще есть время, чтобы работать, ведь его изображают так, словно бы он посвящал себя исключительно наблюдению за разно образными хищниками, которые в каком-то смысле претендуют на его имущество, поэтому сам он всегда готов отвергнуть малейший намек на то, что этим имуществом стоит поделиться с другими животными. В больших поэтических нарративах, в которых мы встречаемся с этим мифическим созданием, о нем в то же время рассказывают, что его легко отвлечь или задобрить: если ему говорят, что часть его пожитков будет использована для создания еще больших пожитков всех тварей в целом, включая и его самого, тогда оно становится на удивление мирным и покорным. Защита и преумножение своих пожитков – это, похоже, его единственное занятие, оно монокультурно как муравей, но сильно уступает последнему в способности к сотрудничеству и ресурсах. Если бы оно было реальным, а не мифическим созданием, эти недостатки, мешающие ему жить, давно бы привели к его вымиранию.

Я думаю, важно то, что, когда университеты зазывают своих выпускников, надеясь получить от них пожертвования, обращаются они к ним совсем не в том стиле, в каком они разговаривают с правительством и «налогоплательщиком». Предполагается, что для выпускников интеллектуальные достижения и творческая сила могут быть ценными сами по себе. То есть они должны гордиться тем, что помогут поддержать новую блестящую интерпретацию «Одиссеи» или же продуктивную гипотезу о поведении невообразимо далеких галактик, так что их не нужно убеждать в том, что все эти вещи внесут вклад в увеличение продаж разных штуковин. В действительности они понимают, что подобная идея была бы пустой и бессмысленной – отчасти потому, что сами делали деньги на продаже всякой всячины, а следовательно знают, что проведение интеллектуальных исследований как кружной путь к улучшению производства и маркетинга таких предметов – это просто нелепость, а отчасти потому, что они хотят поддержать именно то, что, по их ощущениям, является более фундаментальной и долгосрочной ценностью, чем любой вид коммерческой или деловой активности. Кроме того, большинство меценатов понимают, что не их дело – заниматься микроменеджментом того, как университет распоряжается их деньгами: возможно, они решили поддержать определенную область в том или ином университете не просто потому, что у них к нему отдельный интерес, но и потому, что, по их мнению, он представляет собой собрание необыкновенно талантливых людей, которые лучше меценатов рассудят, как развить свои исследования и преподавательскую деятельность. В конечном счете, меценатам позволено руководствоваться теми же эмоциями и склонностями, в том числе благодарностью и благородством, теми же сентиментальными привязанностями и чистым энтузиазмом, что и всем нам, так что не стоит предполагать, будто они должны поступать как рациональные роботы, занятые исключительно максимизацией экономического процветания.