Сон № 9 - Дэвид Митчелл (2001)

Едва он успевает это произнести, как ливень прекращается. Беременные женщины смеются. Я думаю об их младенцах. Что возникает в их воображении все эти девять месяцев взаперти? Горные потоки, болота, поля сражений? Для людей, когда они еще не вышли из материнского чрева, воображение и реальность, должно быть, одно и то же. Снаружи пешеходы опасливо смотрят вверх и поднимают ладони, проверяя, идет ли еще дождь. Зонтики закрываются. Облака-декорации уезжают со сцены. Дверь кафе «Юпитер» со скрипом отворяется – помахивая сумкой, входит моя официантка.

– Вы не особенно торопились,– ворчит Вдова.

Моя официантка кладет на прилавок коробку с фильтрами.

– В супермаркете была очередь.

– Вы слышали гром? – спрашивает Ослица, и тут мне кажется, что она не такой уж плохой человек, просто натура слабая: попала под влияние Вдовы.

– Конечно, слышала! – фыркает Вдова.– Моя тетушка Отанэ однажды услышала такой гром, что пролежала без чувств целых девять лет.

Почему-то мне кажется, что Вдова подделала завещание и спустила тетушку Отанэ с лестницы.

– Чек и сдачу, если позволите. В головном офисе меня считают образцовым бухгалтером, и я не намерена портить свою репутацию.

Моя официантка подает ей чек и стопку монет. Безразличие – мощное оружие в ее руках. На часах два тридцать. Зубочисткой я рисую в пепельнице пентаграммы. Мне приходит в голову, что, прежде чем подниматься в офис Акико Като, я должен, по крайней мере, удостовериться, что она находится в «Пан-оптиконе»,– если я прорвусь через секретаршу лишь для того, чтобы обнаружить на экране ее компьютера наклейку с надписью «Вернусь в четверг», то буду выглядеть полным идиотом. Визитка госпожи Като лежит у меня в бумажнике. Я позаимствовал ее из бабушкиного несгораемого шкафа, когда мне было одиннадцать лет, собираясь изучить вуду и использовать ее в качестве тотема. «АКИКО КАТО. АДВОКАТ. ОСУГИ & БОСУГИ». Адрес в Синдзюку и номер телефона. Сердце забилось быстрее. Я сам с собой заключаю сделку – один кофе со льдом, последняя сигарета, и я звоню. Дожидаюсь момента, когда моя официантка встанет за стойку, и подхожу получить свой кофе вместе с ее благословением.

– Стаканы! – Вдова рявкает так резко, что мне ошибочно кажется, будто она обращается ко мне.

К стойке подходит Ослица, а моя девушка отправляется обратно к раковине. Мне грозит передозировка кофеина, но отказываться уже поздно.

– Кофе со льдом, пожалуйста.

Дождавшись, когда Лао-Цзы в очередной раз погибнет от рук биоборгов, я вымениваю спичку на «Карлтон». Пытаюсь разделить пополам пластинку миндаля, но она застревает у меня под ногтем.

– Добрый день. «Осуги и Босуги».

Пытаюсь придать голосу хоть немного солидности.

– Д-да…– Голос ломается, как будто у меня яйца не созрели. Я краснею, притворно кашляю и снова начинаю говорить, теперь пятью октавами ниже: – Скажите, Акико Като сегодня работает?

– Вы хотите поговорить с ней?

– Нет. Я хотел бы узнать… да. Да, пожалуйста.

– Пожалуйста – что?

– Не могли бы вы соединить меня с Акико Като? Будьте любезны.

– Могу я узнать, кто говорит?

– Так она, э-э, сейчас в офисе?

– Могу я узнать, кто говорит?

– Это,– это какой-то кошмар,– конфиденциальный звонок.

– Вы можете рассчитывать на полную конфиденциальность, но я обязана узнать, кто говорит.

– Меня зовут, э-э, Таро Танака.

Самое фальшивое из всех фальшивых имен. Идиот.

– Господин Таро Танака. Понятно. Можно ли узнать, по какому вопросу вы звоните?

– По некоему юридическому вопросу.

– Вы не могли бы высказаться более определенно, господин Танака?

– Э-э. Нет. В самом деле.

Медленный вздох.