Удар молнии. Дневник Карсона Филлипса - Крис Колфер (2012)

– То есть теперь еще и мы виноваты? – изумился Скотт.

– Из-за тебя у нас выпускной будет в столовой! – Реми сама побледнела, едва произнеся эти слова.

– Придется безвылазно там сидеть, нам ведь теперь нельзя будет даже из школы выйти поесть! – добавил Николас.

– Может, если ты напишешь им письмо с извинениями, они передумают, – дрожа, сказала Клэр. Она уже вовсю искала способы исправить положение.

– Пусть перед всей школой извиняется, – заявил Скотт.

– Точно! – поддакнула Реми.

– Ага, – согласился Николас. – Может, на следующей неделе на студсобрании?

– Ох, Карсон. – Клэр покачала головой. – Ты вечно думал, что лучше всех нас, потому что мы терпеть тебя не могли, но теперь приготовься к настоящей ненависти. Как только остальные ученики узнают и расскажут родителям, тебя возненавидит буквально весь город!

Я ушам своим не верил. Я единственный попытался вступиться за всю школу, а они злились на меня? И ненавидеть все будут меня?

– Хватит! – заорал я. – Я, между прочим, выступал не только за себя! Я выступал за всех нас! С той минуты, как вы пришли в эту школу, вас возвели в статус королей, и вы, конечно, предпочтете сохранить этот статус, чем, боже упаси, за себя постоять! Чтоб вы знали, школа однажды закончится! И ради вашего же собственного блага я надеюсь, что вы на самом деле не просто ходячие клише, как все думают, потому что жизнь однажды по вам еще пройдется, и вы все получите по заслугам!

Я схватил свои вещи и поскорее выбежал оттуда. Мне было тошно. Тошно от них, от родителей, от целого города. Весь этот мир меня достал.

Я поехал прямо к бабушке и немного сорвался.

– Я просто не понимаю, – сказал я ей, изо всех сил стараясь сдержать слезы. – Почему кому-то приходится упорно трудиться, чтобы получить желаемое, а кому-то нет? Почему одни – эгоисты по натуре, а другие просто становятся ими, чтобы выжить?

Бабушка была занята вязанием и не обращала на меня внимания. Но я не возражал, мне просто нужно было выговориться, хоть кому-то, даже если никто меня не слушал.

– Знаешь, я однажды сказал себе, давным-давно, что мне никто не нужен. – Я уже не мог не плакать. – Но недавно, бабушка, я задумался, не ошибся ли тогда. Я никогда ни от кого не зависел, но порой это так трудно…

– Ты что-то сказал? – спросила бабушка.

– Нет. – Я утер слезы.

– Я вяжу это своему внуку, – сказала она.

– А что это такое?

Бабушка повертела в руках вязание. Оно все перекосилось и состояло из множества разных узоров и цветов. Видимо, бабушка каждый раз забывала, что это, и продолжала вязать что-то другое.

– Это шарф-одеяло, – сказала она.

Я не смог не рассмеяться. И правда. Даже с Альцгеймером бабушке удавалось меня порадовать.

12 декабря

Журнал вышел в продажу, но мне удалось сбыть только один экземпляр. Да и тот какой-то парень разорвал прямо у меня на глазах. Видимо, Клэр была права и весь город теперь меня ненавидит. На меня в последнее время злобно поглядывают, хуже, чем раньше. Можно сказать, что и правда с ненавистью.

Да, последние пара недель выдались не очень. Не знаю, почему меня это настолько задевает, – я и так всегда думал, что меня все ненавидят. Нужно быть осторожнее со своими желаниями?

Из Северо-Западного вестей так и нет. У меня в мыслях до сих пор огромный вопросительный знак, а в горле – ком. Мне правда, правда очень надо выбраться из этого города.

До 15 декабря осталось всего три дня. Значит, в ближайшие сорок два часа я узнаю, зачислили меня заранее или нет. Что ж, хоть есть чего ждать.

С «Хрониками» я тоже возиться перестал – просто перепечатываю сентябрьские выпуски. Нет настроения писать, потому и дневник не вел целый месяц.

Никогда не думал, что однажды мне будет нечего сказать.

…Удивительная все-таки штука жизнь.

12 марта