Департамент нераскрытых дел (сборник) - Рой Викерс (1950)

– Уезжаю сегодня вечером. Я как раз направляюсь к ветеринару, чтобы оставить у него беднягу Оскара на десять дней. – Торопливая речь Крауча, болтавшего о пустяках, ясно показывала, что он тоже чувствует себя неуютно, хотя обычно этот человек за словом в карман не лез. – Вот что, Деннис: будем откровенны, как в прежние времена. Знаю, мы расстались не лучшим образом: у тебя на душе остался горький осадок, и этого не изменить, что бы я ни сказал, – но все же я хочу попросить тебя об одолжении.

– Конечно, о чем речь! – Когда в вас клокочет ненависть, простая грубость не приносит облегчения.

– Речь идет об имении бедняжки Леони. Я никак не могу уладить вопрос о наследстве с бельгийскими законниками. Дело тянется уже давно, обычная бюрократическая волокита. Я подумал, что ты мог бы помочь мне с установлением личности владельца.

– Я? Но каким образом?

– Леони как-то сказала мне, что ты так и не вернул ее паспорт.

– Разве? – Стреттон задумался, пытаясь припомнить.

– Мы поженились в Бельгии, поэтому пользовались моим паспортом и паспортом Леони, где она была вписана, разумеется, под фамилией мужа. Ее прежний паспорт – единственное средство убедить бельгийцев, что Леони Крауч – урожденная Леони де Рипер.

– Если ее паспорт у меня, я знаю, где он должен быть. Я отошлю его тебе.

Но Крауч хотел не этого:

– Можно я пойду с тобой и заберу его прямо сейчас, Деннис? Это дело о наследстве – сущий кошмар. Марион, моя вторая жена, постоянно донимает меня просьбами, чтобы я его наконец уладил.

– Но я давно съехал с городской квартиры. Я живу теперь в уединенном коттедже в Эссексе, среди лесов, на краю болот. Врачи посоветовали мне чаще бывать на свежем воздухе. Мой дом в пятнадцати милях от Лондона, вдобавок сначала тебе придется пересечь весь город. Учитывая заторы на дорогах, путь туда займет у тебя больше полутора часов.

– Не важно, когда я доберусь до тестя. Поужинаю на обратном пути. Будь великодушен, позволь тебя подвезти.

Крауч умел придать голосу поистине дьявольскую убедительность. В прошлом Стреттон не раз подпадал под его чары, давая себя уговорить.

– Хорошо. Но может оказаться, что у меня нет паспорта. – Стреттон с сомнением посмотрел на мастифа. – Ты хочешь сначала отвезти собаку к ветеринару?

– Нет. Придется делать слишком большой крюк. Лучше я заброшу его туда на обратном пути. Так будет быстрее.

Крауч открыл заднюю дверцу машины. Мастиф запрыгнул внутрь и улегся на полу.

– Мой дом – по другую сторону доков. Поезжай до Тилбери, дальше я покажу тебе дорогу, – сказал Стреттон, усевшись впереди рядом с Краучем. – Я живу в самой глуши, на северном берегу реки.

Крауч обогнул северный Лондон, направляясь на восток. По пути былые друзья обменивались односложными замечаниями, будто перебрасывая мяч через разделявшую их стену взаимной ненависти.

Когда машина застряла в пробке, Крауч обернулся и ласково потрепал по холке мастифа. Пес зевнул, и Крауч перевел взгляд с оскаленных клыков пса на горло Стреттона, ибо это Крауч, жертва, обладал психологией убийцы – убийцы, что убивает медленно, не прибегая к помощи обычного оружия.

В студенческие годы двое приятелей ничем не отличались от множества других молодых людей, подающих надежды. Их связывала крепкая дружба, хотя Крауч немного завидовал Стреттону – впрочем, завидовал искренне, нисколько этого не скрывая.

В 1914 году, когда началась война, оба работали в одной промышленной компании. По пути на фронт в перевозившее их транспортное судно попала торпеда. У Крауча не выдержали нервы, он потерял голову и начал тонуть, а Стреттон, рискуя жизнью, спас его.