Департамент нераскрытых дел (сборник) - Рой Викерс (1950)

С Нелли Хайд граф Брендон познакомился в 1925 году, через три года после начала ее выступлений в мюзик-холлах в качестве комедийной актрисы. Хорошенькая, хотя далеко не красавица, Нелли представляла собой одну из редких личностей, в полной мере воплощавших гений простонародья. Ее вульгарность, почти лишенная непристойности, имела оттенок одухотворенности. В 1924 году, выступая в парламенте с речью по вопросу подготовки бюджета, министр финансов процитировал один из успешных номеров мисс Хайд под названием «Никогда не храни деньги на каминной полке».

Решив принять ухаживания лорда Брендона, Нелли отправила в отставку всех остальных любовников и сняла на собственное имя квартиру в Вестминстере, где граф мог чувствовать себя как дома.

Служба офицера лейб-гвардии доставляла неудобства лишь три месяца в году, так что молодые люди много времени проводили вместе. Отношения были свободными от корысти. Генри дарил подруге обычные подарки, а когда замечал валявшийся на видном месте счет, немедленно его оплачивал. Нелли не обращала внимания на подобные мелочи, поскольку располагала значительным доходом и отличалась небрежностью в денежных вопросах.

Каждый уважал образ жизни другого и до определенной степени восхищался его положением в обществе. Комнату, которую занимал в квартире Генри, украшали многочисленные сценические фотографии Нелли. Та в свою очередь заявила права на общую территорию и украсила стену гостиной картиной, написанной с фотографии лорда Брендона в момент церемонии формального вступления во владение собственностью.

Мисс Хайд отказывалась оплачивать работу художника до тех пор, пока тот не довел образ до мгновенного и полного узнавания.

Кризис разразился во время ленча. В последнее время Нелли заметно нервничала. Звуковые фильмы Голливуда составили мощную конкуренцию привычным развлечениям и практически уничтожили мюзик-холлы. Дополнительным оскорблением стало предложение выступать между сеансами.

Генри предупредил, что в следующее воскресенье его не будет дома, и добавил:

– В пятницу вечером на неделю уезжаю с дядей в деревню. Хотим провести три дня на охоте.

– Охота на лис! В красных сюртуках с золотыми пуговицами и в черных цилиндрах! Или так одеваются только слуги? Да, кстати! Хотела сказать еще вчера, но что-то отвлекло – скорее всего ты! Так вот, дорогой: страшно сожалею и все такое прочее, но придется пожениться.

– Нам с тобой? Зачем? С какой стати?

– Догадайся сам, глупый! Иначе я бы так не спешила. Но можешь не напрягаться. Вовсе не мечтаю стать леди Траляля. Ничего такого не нужно. Имя Нелли Хайд вполне меня устраивает. Помяни мое слово: этот кинематограф надолго не задержится, так что можно будет жить как живем. Если родится девочка, оставлю ее у себя, а если мальчик – отдам тебе. Воспитаешь сына настоящим джентльменом, выберешь подходящий колледж и все прочее, что пожелаешь. Так будет честно, потому что тебя это касается в той же мере, что и меня. – Генри многословием не отличался, так что в ответ на новость лишь что-то невнятно проворчал, а Нелли продолжала без умолку болтать: – Таковы условия сделки – запомни, и я готова честно выполнить свои обязательства. Насчет моих родственников не беспокойся: родственников в обычном понимании у меня нет. Остался только бедный папочка, да и тот вот уже двадцать лет не выходит из дурдома, как когда-то его отец.

– Что еще за дурдом, черт возьми?

– Лечебница для психов, разумеется! Можно подумать, не знаешь! И не забывай жевать, а не то подавишься.