Департамент нераскрытых дел (сборник) - Рой Викерс (1950)

Вскоре после начала службы в агентстве возникло обеденное соглашение. Эндрю заканчивал работу в шесть, а домой добирался только к семи. Констанция обнаружила, что после семи постоялец терял аппетит. Они с Харрисом установили обычай переодеваться к обеду – на тот случай, если вечером придется куда-нибудь отправиться. А поскольку не сомневались, что муж не захочет садиться за стол в рабочем костюме, да и смокинга у него все равно не было, жена предложила, чтобы тот плотно ел во время ленча, а вечером, после восьми, ограничивался легким ужином.

Эндрю, несомненно, ничего не замечал. Даже с шестью фунтами в неделю и небольшими комиссионными, при трех фунтах десяти шиллингах на оплату проживания и необходимые ежедневные траты, включавшие плотный ленч, оставалась совсем небольшая сумма. На наряды жены он мог выделить не больше двадцати фунтов в год. Бедняга не представлял, сколько стоят платья, поэтому полагал, что та распоряжается средствами чрезвычайно умело.

Со временем у Констанции появились драгоценности. Начало коллекции положили золотые наручные часы, открыто и от всей души подаренные Харрисом. Придраться было не к чему, так как сама Конни подарила другу семьи точно такие же часы, купленные в то же время и в том же магазине. Эндрю услышал, что неразличимые на первый взгляд украшения призваны символизировать взаимное уважение. Затем последовало кольцо с бриллиантом. Констанция сказала, что оно стоит пять фунтов, и муж поверил. Объяснила, что пять фунтов выиграла на скачках, и он снова поверил, как и следующим историям о браслете, кулоне и броши.

После одинокого ужина мистер Амершам обычно присоединялся к жене и постояльцу в гостиной и оставался там до тех пор, пока пара не выживала его с помощью граммофона, который он ненавидел, предпочитая тишину и покой. Эндрю увлекся фотографией и с некоторых пор проводил вечера в темной каморке. По выходным Констанция и Харрис с удовольствием ему позировали. Доверчивый простак сделал больше тридцати фотографий жены и ее покровителя в различных позах – в саду, в гостиной и в прочих приятных интерьерах.

На втором году новой жизни Эндрю почувствовал себя очень несчастным. Задумавшись, без труда подсчитал, что за неделю набралось не больше полудюжины часов общения с женой. С тех пор как троица поселилась в Хэмпстеде, Констанция не наградила супруга ни единой лаской. Прежний комплекс неполноценности расцвел с новой силой, и вдруг Амершам восстал.

В субботу вечером он вошел в комнату жены, когда та переодевалась к обеду, и был встречен с открытым презрением.

– Это несправедливо, Конни. У меня нет ни малейшей возможности проявить себя. У нас с тобой нет семейной жизни. Мы почти не видимся. А виноват во всем мистер Харрис!

– Некогда препираться. – Миссис Амершам взглянула на подаренные Харрисом золотые часы. – Ты же знаешь, что Уильям не любит, когда я опаздываю к обеду!

Эндрю принял воинственную позу и сразу напомнил карманного Наполеона:

– Харрис должен уйти!

– Не говори глупости! Без него мы не потянем этот дом, со слугами и прочим.

– Ну и прекрасно! Можно будет снять жилье в Ислингтоне.

Констанция так и не смогла понять, что произошло. Рассмеялась, посоветовала поговорить с Уильямом и, должно быть, очень удивилась, когда муж решительно направился в его комнату.

Глава 4

– Эндрю, мой мальчик, что тебе нужно? Я скоро спущусь в столовую. Может быть, подождешь внизу?

В любое другое время подобное обращение мгновенно умерило бы пыл, но сейчас Эндрю завелся не на шутку. Окинув взглядом студию: стропила в стиле Тюдоров, бессмысленные окна в потолке, буфет, огромную кровать с толстыми перилами, – все мгновенно возненавидел и заявил: