Замаранные - Йон Колфер (2010)

В течение нескольких лет я с переменным успехом работал на Зеба, главным образом на Манхэттене. На моих глазах галлоны ботокса впрыскивались в акры кожи. Деньги поступали нерегулярно, но суммы были весьма приличные, и должен признать, что имелись дополнительные привилегии; единственная проблема состояла в том, что леди, которыми занимался Зеб, не должны были активно двигаться в течение двадцати четырех часов, поэтому приходилось соблюдать осторожность.

Сначала у нас с Зебом получалось неплохо. Когда я говорю «неплохо», это означает, что мне никогда не приходилось больше пяти раз спрашивать про свои деньги, а он не пытался оставить себе больше сорока процентов. Однажды мне пришлось потрясти его за воротник, но дальше ни разу не заходило. В течение первого года никто не пытался ограбить Зеба; в его извращенном сознании тот факт, что его не пытались шантажировать, был равносилен грабежу с моей стороны – получалось, что он платил мне напрасно. Я объяснял ему, что одно мое присутствие является средством ядерного устрашения. Однако все мои доводы не достигали цели – его разум работал иначе. Дошло до того, что он начал затевать ссоры с людьми, провоцируя их на драку с ним, а точнее, со мной. Большинство были смущенными домохозяйками, никогда не слышавшими оскорбительной брани, не прошедшей фильтровки в телевизоре, но периодически у них находились охранники, и я получил несколько совершенно ненужных ударов, потому что Зеб хотел выставить себя крутым парнем. Настало время, когда он принялся расхаживать по Восьмой авеню, точно Тони Минеро, разбрасывая оскорбления направо и налево. Он не обращал на меня внимания, принимая мое присутствие как должное. Однажды вечером я остановился на перекрестке и дал ему возможность уйти вперед, продолжая сыпать ругательствами – пошел вон, идиот; с дороги, придурок, пока какой-то студент не врезал ему по роже. Удар получился роскошным, из тех, что вызывают восхищение у прохожих.

Вскоре после этого мы расстались, я смотал удочки и отправился в Клойстерс, но через шесть месяцев Зеб нашел меня и основал «Кронски Лечит» в небольшом офисном здании. Почти целый год он твердил, что его переезд связан с тем, что я его единственный друг. Но однажды вечером в «О’Лири» он так сильно напился, что забыл, кто я такой, и признался тому, за кого меня принял, что у подруги какого-то продавца наркотиков из Куинса обвисла кожа на щеке из-за дешевой дряни, которую он ей впрыснул, и ему приходится скрываться, пока все не уляжется. Но потом Зеб стал хорошо зарабатывать в Клойстерсе и решил здесь задержаться.

Я больше не работал на Зеба, хотя он просил меня об этом каждый день. Теперь я болтался рядом с ним бесплатно. Хорошо иметь приятеля, с которым можно вместе выпить, к тому же мы любили перебрасываться цитатами из фильмов и названиями песен, получая от этого огромное удовольствие.

* * *

Я бывал и в худшей форме, но не в последнее время. В моей памяти еще свежи воспоминания о тех днях, когда я справлялся с трудностями так же легко, как обычно переносит алкоголь молодой человек; мог не спать всю ночь, а потом спокойно проработать целый день. Теперь же я стонал при каждом шаге и шел так, словно мои кости стали стеклянными. Схватки с Бонзо, парнем, который обожал сандвичи с тунцом и плавленым сыром, а также с головорезами Фабера дали о себе знать, и я не удивлюсь, если в результате умру раньше срока.

Что ж, книга жизни Фабера закрыта, если только он не сможет сгенерировать новое сердце. Возможно, у него имелись причины убить Конни, но он унес их в могилу. Может быть, когда он выплывет из Туннеля, то сможет объяснить что-то апостолу Петру. Ради Фабера же надеюсь, что он сумеет придумать что-то получше, чем «она ударила меня по щеке, Господи». Я бы заплатил хорошие деньги, чтобы послушать их разговор.