Ходячие мертвецы. Вторжение - Роберт Киркман, Джей Бонансинга (2015)

Но крышка не поддалась. Монстры приближались. Она еще сильнее ухватилась за крышку, потянула ее изо всех сил. Бывший предприниматель находился уже в тридцати футах от нее. Некоторые другие ходячие поковыляли к зоне отдыха, где царила жуткая постановка: вокруг стола сидели чучела, на которых помочились. Но полдюжины существ устремились на запах Лилли и, приближаясь к ней, клацали зубами, их челюсти дрожали, а руки застыли в трупном окоченении, слепо желая нежной плоти.

Она, словно обезумев, толкала изо всех сил не поддающуюся крышку люка, пока у нее не свело от боли пальцы, не скрутило судорогой руки – и все напрасно.

Предприниматель достиг последней ступеньки, подобрался к Лилли так близко, что между ними осталось всего три фута, и теперь она вынуждена сделать мгновенный выбор и произвести кое-какие расчеты моментально: у нее запас из десяти патронов на ремне и один «ругер» двадцать второго калибра на бедре, обшитый кожей и тоже с запасом в десять патронов. Еще у нее есть двенадцатидюймовый нож на другом бедре, на случай «ближнего боя».

Одним неловким движением она ухватилась за верхнюю ступеньку свободной рукой и быстро вытащила пистолет другой. Она выстрелила предпринимателю в череп. Выстрел отдался звоном в ушах, и выплеск маслянистого вещества заставил ее отступить, когда розочка из костей и кожи на голове существа прекращает действие его реанимированной нервной системы.

К ней шло все больше тварей. Она направила пистолет на заслон люка, прикрыла лицо и вслепую выстрелила по краю. От выстрела она подпрыгнула. Пуля рикошетом просвистела мимо лица, обдав жаром щеку, уши заложило еще сильнее.

Бесполезно. Только зря тратить пули. Что теперь? Думай, думай, думай.

Но у нее в голове пусто, как на экране телевизора в конце эфира.

Белый шум.

Эпидемия воздействовала на людей странно и с неожиданным эффектом. Те черты, что раньше назывались дефектами и даже расстройствами личности, теперь помогали человеку выживать. Паранойя, нарциссизм, импульсивность, жадность, социофобия, даже жестокость – все это превратилось в ценные активы. В самом деле, та черта, из-за которой Лилли Коул всегда переживала неприятности в старом мире, оказалась редкостью среди выживающих, и возможно, именно она помогла ей стать лидером. Назовем это патологическим упорством.

Даже сейчас, обнаружив, что люк заперт, не имея ни одной дельной мысли, Лилли не дала сомнениям закрасться в душу. Она, даже не оборачиваясь, слышала несвязный хор хриплого рычания и клацанья зубов. Боковым зрением она видела, что мертвые твари наступают, их уже десятки – мужчины в заляпанных желчью комбинезонах, женщины, которые тащат за собой бесполезные изувеченные конечности, гротескно жуткие дети, пережевывающие воздух, и взрослые уважаемые граждане, превращенные в чахлый мешок из костей и изношенной плоти, натянутой, как полиэтилен. Устрашающая армия держала Лилли «на прицеле», и им нужно было угощение.

Спрыгнув на пол тоннеля, она врезалась в долговязое существо мужского пола до того, как оно успело укусить, и ударом отбросила его назад на трех ходячих позади, и все они рухнули один за другим, как кегли. Потом они наступали снова, и Лилли снова била их, по одному за раз, отправляя по очереди на пол. Когда к ней приблизилась молодая девушка, Лилли выстрелила ей в голову, превращая лицо в месиво.

Кровь заливала ей глаза, и она отступила в тоннель, считая пули. Три использованы, семь в пистолете, еще десять про запас. Ей понадобится все оружие, что можно будет сохранить.