Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник) - Энтони Гилберт (1939)

У Харпера и мускул на лице не дрогнул, он ничем себя не выдал, не дал понять, что узнал этого человека, того самого, кого некоторое время назад безуспешно пытался заманить в ловушку. Напротив, в ответ на его слова он лишь злобно огрызнулся:

– Не знаю, но могу догадаться. Говорят, шпики рождаются каждую минуту, но вы, похоже, любому дадите сто очков вперед. Только меня на мякине не проведешь. Мы с вами никогда прежде не встречались…

– Смотрю, вы сбрили усы, – оценивающе посмотрел на него Крук. – А что, так вам, по-моему, лучше.

– Интересно, помнит ли меня эта дама, – прозвучал еще один мужской голос, в котором улавливался легкий оттенок сомнения. Это был Кокс, появившийся из-за спины своего шефа. Женщина испуганно оглянулась – лицо ее мужа не выражало ни малейшей надежды. Они были разбиты наголову, все пути отступления отрезаны. Она даже возразить не успела, ибо Филд уже обращался к ее мужу, похлопывая его по плечу:

– Эдвард Харпер, у меня есть ордер на ваш арест по делу о похищении Альберта Ферриса, а вы, Вайолет Харпер, обвиняетесь в соучастии и пособничестве мужу. Обязан предупредить, что все вами сказанное может быть использовано против вас. И мой вам добрый совет, – добавил он уже не столь официальным тоном, – не надо поднимать шума. Если все эти люди узнают, кто вы есть на самом деле, не ручаюсь, что вы доберетесь до полицейского участка в целости и сохранности.

Даже самому бездарному сыщику было очевидно, что единственным, вернее, единственной, кто мог бы засвидетельствовать личность Харпера, была старая монашенка-сиделка, видевшая его с мальчиком на Холмах близ Дейнтона. Не факт, конечно, что женщина ее положения и воспитания рискнет опознать человека, которого она видела всего однажды, да и то на протяжении всего нескольких минут, но все тем не менее сошлись на том, что такая возможность должна быть ей предоставлена. Для этого было решено доставить ее в Лондон.

После краткого визита к судье, вынесшему постановление о предании Харпера суду и отказавшемуся выпустить его под залог, последний был помещен в камеру – не столько потому, что властям хотелось заставить его почувствовать всю суровость закона, сколько из соображений безопасности, которую никто не мог ему гарантировать, окажись он на воле.

– Да эти тетки попросту его линчуют, – заметил Крук, – и, что самое интересное, до конца жизни будут считать, будто совершили правое дело. Простую женщину невозможно убедить в том, что закон как закон вообще имеет какой-либо смысл, не говоря уж о достоинстве.

Тем временем полицейские рылись в вещах Харпера, пытаясь отыскать ботинки, чтобы сравнить со следами, обнаруженными на вспаханном поле в день, когда исчез Берти. При аресте на Харпере были коричневые башмаки с заостренными носками, но в доме на Придо-Креснт имелась и другая обувь, тоже способная представлять интерес.

– Если старушка его не узнает, у нас могут возникнуть проблемы, – поделился Парсонс своими опасениями с шефом.

– Так его же разве что не с поличным взяли, – возразил Крук. – Ему так и так крышка. Тем не менее, Билл, нам стоило бы перекинуться парой слов с сестрой Жозефиной, пока полиция ее до смерти не запугала.

С этим похвальным намерением Крук в сопровождении Билла Парсонса и невысокой старушки, действующей, по его словам, от имени миссис Феррис, которая решительно отказалась оставить Ист-Брентон, пока Берти не придет в себя, сели в машину и поехали в Дейнтон. Там они сразу же направились на ферму, где их встретила похожая на призрак Элси Броди. С момента исчезновения ребенка она места себе не находила, и даже сейчас доходящие до дома вести не успокаивали ее. Во сне ей являлась Мэй с искаженным от горя лицом, она начинала стонать и ворочаться, пока не просыпалась в ожидании хоть сколько-нибудь мирного дня. Она открыла дверь, подошла к машине и, не дав Круку объяснить цель визита, начала расспрашивать:

– Ну, как он? Какие новости?