Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник) - Энтони Гилберт (1939)

– В клетку со львом! – в свою очередь взорвался Крук. – Надеюсь, вы не эту дыру так называете. Скорее уж логово шакала… но мне еще не приходилось слышать, чтобы кто-то умирал от укуса шакала.

– Вы настаиваете на аресте этого человека по обвинению в покушении на вашу жизнь? – терпеливо спросил Филд.

– Когда я начну обращаться к полиции с просьбами о защите, можете прислать мне для заполнения формуляр пенсии по старости, – успокоил его Крук. – Нет-нет, инспектор, вы меня не так поняли. Позвольте представить вам мистера Джеймса Фентона, он же мистер Чарлз Фэр, он же сестра Жозефина, он же мистер Беллини – человек, который украл изумруды Уркхарта.

– Поосторожнее! – рявкнул Фентон. – Я ведь и в суд могу подать.

– Попросите его вывернуть карманы, – предложил Крук.

– Не будьте идиотом! – взвизгнул Фентон.

– Это же обычная процедура, – негромко возразил Крук.

Двое полицейских подошли к подозреваемому, схватили его за локти, и Филд самолично ощупал его плотное тело. Потом он признавался, что не рассчитывал обнаружить у него изумруды, но предполагал, что в карманах может оказаться оружие. Но нашлись как раз изумруды. Туго набитый узелок, помещенный в холщовый мешочек, который, в свою очередь, был хитроумно упрятан в потайной карман, пришитый там, где в обычных костюмах вообще нет никаких карманов. Филд при всех развязал узелок, и Крук во второй раз увидел, как в убогой комнатке вспыхнул зеленый огонь.

– Изумруды, – негромко присвистнул Билл.

Лицо у Фентона перекосилось от ярости, так что он едва выговаривал слова.

– Мне их подбросили, – залепетал он. – Это подстава. Не было у меня никаких камней. Они были у Харви. Говорю вам, у Харви… – И только тут поняв, что выдал себя, Фентон на полном ходу остановился и погрузился в мрачное молчание.

– Харви, – вновь подал голос Крук, – это секретарь Фентона, тот самый малый, которого нашли мертвым в церкви Святой Этельбурги.

– Чудно, как это типы вроде Фентона говорят правду, совершенно того не желая, – повернулся Крук к Биллу после того, как арест был должным образом оформлен. – Конечно же, изумруды ему подбросили. Моих рук дело, и я никогда не забуду выражения его лица, когда камушки появились на свет божий из его кармана. Тонкая работа, доложу тебе, надо было успеть, пока полиция не возьмет дело в свои руки.

– Мы в свое время тоже, бывало, так действовали, – протянул Билл. – Да, к слову, тот малый, наверное, все еще стоит на стреме у вашего офиса, чтобы никто не нашел записку, которую вы там оставили.

– Поделом будет этому негодяю, если его повесят – а его повесят, – взорвался Крук. – Решил, что он может обвести вокруг пальца Артура Крука. Мерзкая жаба. Этот звонок. Неужели он действительно поверил, что я могу клюнуть на эту удочку? Особенно после того, как он целый божий день таскался за нами по пятам. Скорее всего, зашел после меня к машинистке и нашел какой-нибудь предлог, чтобы прочитать мое объявление. Господи, да я, как только узнал про цирюльника, сразу понял, что он позвонит. Старый, как мир, фокус. И надо же было подумать, будто человек с моим опытом оставит записку на столе. Там, где всякий может ее прочитать.

– Особенно если учесть, что мужской туалет на первом этаже и вам нет нужды подниматься на шесть пролетов, – усмехнулся Билл. – Истина в бачке. У вас хорошее чувство юмора, Крук. А если бы записку нашел кто-нибудь другой, ничего бы не понял.

– И не должен был понять. Что ж, готов поставить десять против одного, что Ферриса не будут судить за убийство. Заглянем-ка сюда.

Они вошли в «Зеленую бутылку» и сделали заказ.