Париж – всегда хорошая идея - Николя Барро (2011)

Он звонил уже не в первый раз за это утро, и Макс прекрасно знал почему. Уж если этот Монсиньяк что-то забрал себе в голову, от него никакими силами невозможно было отвязаться, как от терьера, вцепившегося тебе в ногу.

Макс Марше расплылся в улыбке. Очевидно, его вопросом шеф занялся самолично. Макс признался себе, что ему это немного льстит.

Сначала ему позвонила некто мадемуазель Мирабо. По-видимому, главный редактор издательства «Опаль-Жёнесс» – отдела детской литературы в издательском доме «Опаль», которому принадлежали права на переиздание его детских книг, они все еще пользовались успехом.

Мадемуазель Мирабо, щебетавшая тоненьким птичьим голоском, была с ним вежлива, но в то же время очень настойчива. Она пробовала все новые заходы, чтобы уговорить его подумать о проекте новой детской книжки.

Макс еле отделался от нее, ответив окончательно «нет». Неужели это так трудно понять?

Ну нет у него желания написать новую книжку. Нет, он не держит в запасе никаких замечательных идей. Нет, дело и не в авансе. Просто ему больше не требуется зарабатывать на жизнь, денег у него и так хватает. Он давно уже не писал детских книг, а четыре года назад, после того как умерла его жена, Макс Марше окончательно удалился из Парижа и отошел от публичной жизни.

Смерть Маргариты была трагическим событием, которое произошло по чистой случайности.

Ничего не подозревая, она шла по улице, направляясь на рынок, как вдруг кто-то внезапно резко распахнул дверцу припаркованной машины, и Маргарита так неудачно упала, что сломала себе шею. Эта роковая случайность так потрясла Марка, что он впал в отчаяние. Жизнь, как и раньше, шла своим чередом, но в ней образовалась ничем не заполненная пустота.

Макс по-прежнему ходил на прогулку по приветливым улицам и паркам Ле-Везине, в хорошую погоду отдыхал в плетеном кресле в тени каштана, любуясь садом, которым увлеченно занималась его жена. Теперь за садом ухаживал садовник.

Остальное время Макс любил проводить за письменным столом, где писал небольшие статьи для сборников и специальных журналов. Или устраивался с книжкой на одном из двух диванов в соседней комнате с камином, где находилась библиотека, там на высоких, до потолка, стеллажах хранились тысячи книг, создавая атмосферу уюта и покоя.

С годами у него пропал интерес к современной литературе. Он предпочитал перечитывать классиков, которыми восхищался в молодые годы и которые, если говорить начистоту, не шли ни в какое сравнение с тем, что нынче расхваливают в издательствах, предлагая читателю как «сенсационные новинки». Да и кто же сегодня еще пишет как Хэмингуэй, как Виктор Гюго или Маркес, как Сартр, Камю или Эльза Моранте! Да и у кого сегодня есть за душой что сказать? Что-нибудь значительное, что завтра же не будет забыто? Сегодня жизнь как бы распространяется вширь, набирает скорость и мельчает, теряя глубину, то же самое, похоже, происходит и с книгами. Хуже всего дело с романами. На вкус Макса, их и так уж понаписано больше чем достаточно. Рынок битком набит банальностями. Сегодня ведь всякий мало-мальски владеющий французским языком воображает себя писателем, недовольно подумал Макс. Написано слишком много, а им все мало и мало. Бесконечное повторение одного и того же.

Макс раздраженно вскинул голову. Телефон на столе опять затрезвонил.

– Да заткнись же ты, наконец, Монсиньяк! – буркнул он.

А может быть, все дело в нем самом? Может быть, он просто устал без конца ввязываться во что-то новое и потому обратился к хорошо знакомому старому. Может быть, и впрямь все идет к тому, что он становится старым брюзгой, как в сердцах бросила ему на прошлой неделе его экономка Мари-Элен Бонье, когда он сначала пожаловался на погоду, поворчал на вечную болтовню соседки, а потом еще заявил, что ему не понравилась еда.

Ну и что с того!