Тропик Канзаса - Кристофер Браун (2017)

– Идя на соглашательство, – ответила мать. – Позволяя нашим врагам разъединять нас. Они знают, как заставить всех тех, кто должен быть вместе, воевать друг с другом из-за ничего не значащих мелочей. Расы, религии, местожительства, мировоззрения. И люди становятся настолько нищими и измученными, что прекращают борьбу, по крайней мере за настоящие перемены, и начинают выживать. Но скоро подует новый ветер.

– Какой ветер, мама? – Таня схватила мать, подобно нетерпеливому ребенку.

– Тебе нужно вернуться домой и самой это узнать. Работать вместе с нами. Ты все увидишь. Нам очень пригодились бы твои знания и опыт. Я знаю, что сердце у тебя правильное.

Таня посмотрела матери в лицо.

– Мама, насколько глубоко ты во всем этом?

– Я только обеспечиваю жильем и едой, предоставляю место для встреч, предлагаю крепкий кофе, печенье и время от времени дельный совет.

– Знаю. Так помоги же мне найти Сига, и тогда ты сможешь вернуться к своим занятиям.

– Там тоже много работы, – покачала головой мать. – Оставь брата в покое. Ему и так уже пришлось достаточно вытерпеть.

– Знаю, – сказала Таня. – Но…

Смягчившись, мама положила ладонь ей на голову. Наконец она улыбнулась.

– Что у тебя с волосами?

– А? – встрепенулась Таня.

– Мне нравится, – сказала мама.

И тут дверь с грохотом распахнулась. Вошли охранники, чтобы увести Таню и отправить ее мать обратно в камеру.

– Не спасай меня, Таня, – сказала мама, когда ее отвязали от пола и подняли на ноги. – Спасай себя. Спасай будущее.

26

Сиг приготовился запустить игрушечный самолет Фрица, покрутив пальцем крошечный винт. Резиновая лента завязалась в узелки вдоль всего фюзеляжа из бальзы. Самодельный летательный аппарат помещался на ладони и весил не больше коробка спичек.

Ветер прогнал облако прочь, и в застекленной террасе на задней половине дома, где жили Фриц и Билли, стало светлее. Ребята называли свое жилище неприкосновенным убежищем, однако Сиг по-прежнему краем глаза следил за любым движением.

Сиг выглянул в окно на маленький двор к югу от дома, ведущий к ручью. Дом стоял недалеко от старого шоссе, соединяющего Айова-Сити с Седар-Рэпидс. Вдалеке виднелась автострада, обсаженная деревьями, чернеющими на фоне пылающего оранжевым заходящего солнца.

Слева из леса выбежал большой енот, возвещающий о скором наступлении сумерек. Сиг проводил взглядом зверька, который осмотрелся по сторонам в поисках опасности, после чего направился трусцой к огромной компостной куче в углу двора.

– Не перекрути, – предупредил Фриц.

Палец Сига застыл. Фриц бросил взгляд поверх очков в железной оправе, почесал длинные седые волоски своей раздвоенной бородки и издал какой-то нечленораздельный звук.

Усмехнувшись, он едва заметно кивнул, предлагая Сигу продолжать.

Сиг взял самолетик большим и указательным пальцами, удерживая винт другой рукой. Попробовав определить характер движения воздуха в комнате, он мягким броском запустил самолетик, подражая тому, как это сделал у него на глазах Фриц.

Самолетик рассек горячий воздух, нагретый солнцем, подобно большой стрекозе. Каркас из бальзы был обклеен папиросной бумагой, два железных крючка удерживали резинку и ось с винтом. Самолетик облетел комнату под самым потолком, как и в предыдущий раз, когда его запускал Фриц.

Сиг улыбнулся.

– Рекорд равен четырнадцати минутам, – сказал Фриц. – Установлен в спортивном зале колледжа Никсона.

Закурив самокрутку, Фриц выпустил облачко дыма, превратившееся в расползающийся вихрь, сквозь который медленно пролетел самолетик.

Солнце выглянуло из-за высокой сосны, и стало еще светлее.

Задев за потолок, самолетик свалился на пол, внезапно потеряв изящность движений.

Фриц положил самокрутку в керамическую пепельницу, рядом с остатками другой, с марихуаной, которую они с Сигом выкурили после обеда, после чего наклонился и поднял самолетик с пола.