Владыка Ледяного Сада. Конец пути - Ярослав Гжендович (2012)

В Кавернах что-то сгущается, и речь там наверняка не об ожидании весны. А на первый взгляд район выглядит нормально.

За надвратной башней в тенях домов, как всегда, идет торговля. Среди убогих прилавков клубится пестрая, разнородная толпа, народ пробирается среди развешенной на шестах одежды, тряпок на полу с побрякушками, ищет рыбу и корнеплоды в корзинах. Но что-то здесь не так.

Прежде всего, толпа кажется мне куда менее шумной и живой. Никто не смеется. Не слышно наигрываемой на странных инструментах музыки из таверн и корчем.

Среди путающихся пришельцов все еще видны мутанты, но держатся они с краю. Стоят группками в воротах и переулках или перед входами в таверны. Вроде бы никого не цепляют, однако, когда прохожу, чувствую их тяжелые взгляды. Остальные прохожие тоже пытаются обходить их подальше. Вокруг борделя крутится явно меньше девок, и лишь немногие из них мутантки.

Просто мелочи.

Еще несколько недель назад мутанты заворачивались в плащи и прятали лица под капюшонами. Теперь большинство тоже так поступает – но не те, что стоят группками, тут и там. Эти, несмотря на холод, нарочито обнажают свои деформированные тела, словно выставляя их под чужие взгляды.

На стенах стало больше накорябанных углем и охрой надписей на чужих алфавитах.

Когда проходит патруль, все вокруг на миг замирает. Стихают разговоры, гвардейцы в капеллинах и гербовых туниках, наброшенных на меха и кольчуги, обмениваются враждебными взглядами с мутантами и идут дальше, постукивая о камень древками, и лишь тогда улица снова оживает.

Когда я был здесь в последний раз, атмосфера была иной. Никто не обращал внимания на патрули. Теперь же Фьольсфинн выслал на улицы больше стражников, но это, похоже, не меняет положения дел. Когда я перехожу на другую сторону длинной площади и ныряю в путаницу улочек у опорной стены и рыбачьего порта, делается еще страннее.

Тут почти пусто, таверны закрыты, и только за дверьми слышен шорох голосов. В окнах за грязными хрустальными стеклами маячат искривленные лица, провожающие меня взглядами.

Фонари тут разбиты, горит, может, треть. В конце закоулка я вижу группку людей на небольшом рыночке вокруг дождевого колодца, но, когда я подхожу, все исчезают словно тени, и площадка вновь пуста.

Я ухожу, и тогда из ниоткуда прилетает камешек, разминувшийся с моей головой в несколько сантиметров, и со стуком отлетает от булыжников брусчатки.

Дети.

Возможно.

Чуть дальше от крыши отрывается большой кусок льда – несколько сросшихся сосулек длиной с мою ногу, словно набор трубок органа. Слышу свист воздуха, когда они летят, и в последний момент мне удается вжаться в закрытые ворота, окаймленные резной аркой, а ледяной снаряд разбивается на булыжнике в том месте, где я только что стоял.

Случайность.

Возможно.

Я возвращаюсь в более цивилизованные районы, к первой корчме, считая от барбакана, в «Под Сельдью».

На встречу с моим информатором, что выглядит как помесь дракона с павианом. На встречу с Платаном.

По дороге туда я кружу боковыми, опустевшими переулками, протискиваюсь в какие-то подворотни и кучи бочек, потом, спрятавшись за наваленные деревянные ящики на задах какого-то склада, выворачиваю плащ с синей стороны на желтую и натягиваю меховую шапку.

Когда я отправлялся на прогулку, надеялся, что кто-то станет за мной следить, но сейчас я предпочел бы поберечь информатора.

Сперва мы договаривались о ежедневных встречах после шестого колокола на башне, но новостей у него было немного, потому мы стали встречаться раз в три дня. Всякий раз приходил кто-то другой из нас. Филар, Варфнир, Сильфана, потом я, потом Грюнальди. Когда мы отправились на материк, приходили Братья Древа в гражданском.