Замурованная. 24 года в аду - Найджел Кауторн (2010)

Чтобы предотвратить малейший намек на подозрение, Фрицль вместе с переданным с Лизой письмом показал полиции и несколько старых школьных тетрадей своей дочери Элизабет, которые у него нашлись. Он сказал, что хочет, чтобы эти записи вместе с письмом показали криминалисту для сличения почерков, чтобы он и его жена, как бабушка и дедушка, могли быть уверены на все сто процентов, что ребенок, которого они собирались удочерить, действительно был им родней. Это сработало. Несмотря ни на что, Йозефу и Розмари разрешили заботиться о Лизе, и в течение года они получили разрешение на удочерение.

На вопрос, почему Фрицлю позволили удочерение, закрыв глаза на его прошлую судимость, начальник округа Ганс Хайнц Ленце ответил, что в 1994 году, когда те оформили опеку над первым ребенком, Лизой, ни Фрицль, ни его жена не имели за плечами судимостей, – по крайней мере, не было таких записей. «В подобных случаях всегда предпочтительнее оставлять ребенка на воспитание в доме членов семьи», – заявил Ленце, настаивая на том, что социальные работники не шли против стандартных процедур.

Его спросили, почему не были учтены такие серьезные обвинения, как насилие и поджог. «Я всего лишь служу закону, а не пишу его», – был его ответ.

Зато когда Фрицль был уже арестован, у журналистов не заняло много времени отыскать среди вороха старых новостей его обвинение в изнасиловании. Зная, что такое обвинение могло быть изъято из официальных протоколов согласно австрийскому закону по истечении срока давности, соцработники сами должны были проверить архивы газет.

Вынося Лизу на свет божий, Фрицль принимал на себя ненужный риск. Кроме того, это противоречило его общему замыслу. Ему нужна была вторая семья под замлей – которую он мог контролировать всецело. И, поскольку он не собирался прекращать секс со своей дочерью, детей должно было становиться больше, поэтому что-то нужно было делать.

В 1993 году Фрицль начал увеличивать площадь темницы, сделав дополнительные комнаты, чтобы обеспечить растущему подземному семейству достойное жилье. К тому времени Элизабет была замурована в своей прорезиненной клетке уже девять мучительных лет.

Поскольку ее пребывание в подвале было тайной, Фрицль мог обратиться за помощью в его обустройстве только к одному человеку – самой Элизабет. Вдвоем они выкопали предположительно 116 кубических метров земли – около 200 тонн. За эти годы Фрицлю удалось вынести из подвала столько земли и камней, сколько уместилось бы в 17 грузовиках. И сделал он это так, что ни соседи, ни его постояльцы ничего не заметили. Он смог тайком пронести в подвал кафельную плитку, кирпичи, деревянные доски, стиральную машину, кухонную раковину и трубы без единого свидетеля. Преступник вырыл помещение в семь раз больше того, на которое получил разрешение под видом строительства ядерного бункера. В других обстоятельствах взять на себя такой титанический труд было бы изумительным – и вызывающим уважение – достижением. «Фрицль сделал все это сам, – сказали в полиции. – Это феноменально, с какой стороны ни посмотри».

Фрицль был талантливым инженером и электриком, но самостоятельно справиться с водопроводной системой не мог. Жилец сверху Альфред Тенант сказал, что он видел, как однажды в подвал спустился другой человек. Фрицль представил его как водопроводчика, которого он вызвал для помощи в установке туалета. «У него бывали иногда гости, но только его одного он допустил в свой подвал, и это показалось мне несколько странным».

Полиция не считает, что водопроводчик был сообщником Фрицля. Они уверены, что преступник действовал в одиночку. Этот человек вошел в подвал, установил уборную и ушел, не заметив там заключенных Элизабет и ее детей. Поскольку в подвальной комнате не было двери, Элизабет, Керстин и Стефана, должно быть, спрятали от посторонних глаз к приходу водопроводчика, связав их и заткнув им рты.