Я приступил к действию и стал прочесывать Интернет. Его профиль оказался так далеко, что я едва не упустил его. Но на Хорн-Лейн в Актоне нашелся независимый торговец Гарри Скиннер, тридцатишестилетний холостой мужчина, специализирующийся на – маэстро, барабанную дробь, пожалуйста, – изготовлении мебели по размерам заказчика!

Я оставил сообщение на его голосовой почте, и он позвонил ей на следующее утро, пока она еще была в пижаме.

– Мм, привет. Это Гарри. Я звоню вам по поводу полок.

– Полок, – сонным голосом ответила она.

Срочно нужен кофе.

– Да. Вы оставили мне сообщение о полках.

– Я?

– Прошлым вечером.

– Вам нужны полки?

– Нет, милая. Полки нужны вам.

– Не поняла. У вас есть полки на продажу?

– Я их изготавливаю. Нужного вам размера.

– Вы делаете полки?

– Какие вам будет угодно. Шкафчики, полки. Корпуса для батареи.

Последовала долгая пауза.

– Вы знакомы с Ингрид?

– Не могу ответить точно, милая. Так, послушайте, вы хотите, чтобы я заехал, сделал замеры и составил смету?

– Так, кто вы? Повторите еще раз.

Обернулось все тем, что Джен действительно нужны полки, и Гарри Скиннер несколько дней спустя появился у нее на пороге.

– Ага, спасибо. С молоком, четыре кубика сахара, – сразу сообщил он.

Довольно долго громыхала стальная рулетка, и Гарри записывал измерения огрызком карандаша, который вытащил из-за уха.

Потом они коротко обсудили детали: высоту расположения, кронштейны, наружные кромки – все проходило слишком по-полочному, если честно.

Гарри Скиннер был довольно хорошо сложен в свои тридцать шесть. Накачанные руки, насколько я мог видеть. И когда он что-то объяснял ей, то наклонял голову вбок, а это что-то да значит, не так ли?

Испытала ли она трепет? Очень сложно сказать. В какой-то момент возникла пауза – 6,41 секунды – однако значило ли она что-нибудь?

– И че, вы все это прочитали?

Отпугнул ли он ее этим вопросом окончательно?

Или своими татуировками?

Так ли плохо иметь надпись WHUFC[7] у себя на шее?

– Тогда подумайте об этом, милая, ага?

Свою дальнейшую тактику я бы описал как «еще больше случайностей».

Меня не устраивало, что Джен взаимодействовала практически с одними и теми же людьми, не покидала своей орбиты, если хотите, в повседневной жизни. Я следовал за ней тенью по обнаженному городу, по той же обстановке, про которую рассказчик в старом добром голливудском фильме-нуар («Обнаженный город», 1948, режиссер Жюль Дассен) интригующе произнес: «Здесь проживает восемь миллионов историй… и это одна из них».

По моему мнению, супермаркеты служат исключительно плодородной почвой для прорастания романтических семян, особенно в час пик после работы, когда магазины наполняются обессиленными молодыми специалистами, сгребающими еду и алкоголь, чтобы отнести в свои одинокие норы.

Камера наблюдательного поста в ярко освещенном супермаркете обеспечивала прекрасный обзор. Она могла увеличить содержимое корзин проходящих рабочих пчелок, чтобы сделать выводы об их социально-экономическом и семейном статусах. Готовая еда для одного и бутылка «Соаве» – одинокий. Большая упаковка «Памперсов» и коробка с пятью литрами «Соаве» – женат, есть дети.

Итак, в понедельник вечером я следил за привлекательным молодым мужчиной (мужской набор для душа, лингуине, «Ламбруско», бутылка соуса для пасты – очевидно, не для того, чтобы произвести впечатление), которого я совершено точно видел раньше. За сотую долю секунды программа для распознавания лиц определила его имя и род занятий – актер – и, спустя восьмую долю секунды, через камеру открытого ноутбука на обеденном столе я уже рассматривал его гостиную в Чизвике. Заходящее солнце ярко освещало пару театральных афиш в рамках («Трамвай «Желание»», «Я и моя девушка»), а вместе с ними и рыжую кошку на диване, занятую тщательным умыванием.