Просто люди: Билли. Ян. Матильда - Анна Гавальда (2013, 2014)

Перед началом второго кратко напомню содержание предыдущих серий: герои – это мы, декорации – говно, действия было не так уж много и еще долго не будет, на второстепенных персонажей нам наплевать, перспектив никаких, во всяком случае у девчонки, и никаких причин надеяться на продолжение.

И что? Ты молчишь?

Эй… Ты там заснула, или как?

Выше голову, звездочка моя!

Все-таки одна причина есть! И тебе она прекрасно известна, ведь именно по этой причине я уже столько часов держусь за твой лучик!

Причина до того дурацкая, что я едва решаюсь ее назвать.

Это любовь.

* * *

Дальше все стало хуже, поэтому буду краткой.

Ты в это время явно витала в облаках…

Сначала мы стали видеться реже, потому что наступили каникулы (мы встретились трижды за два месяца, при этом один раз случайно и в жутко неудобной ситуации: его мать неотвязно крутилась рядом), затем перестали видеться вовсе, потому что он уехал в свой пансион.

Он был далеко, а я… я тем временем осталась на второй год, у меня выросли сиськи, и я начала курить.

На сигареты нужны были деньги, я стала заниматься всякими глупостями и, чтобы сиськи мои не пропадали даром, сошлась с одним парнем.

Да… стала жить с парнем… он ездил мимо, у него был мотоцикл, и время от времени он забирал меня из Сморчков. Он работал в автосервисе, был не особенно милый, но и не злой, и не слишком красивый, в общем, такая, как я, чтобы по-тихому перепихнуться, была пределом его мечтаний. Он жил у предков, но отдельно – в жилом прицепе, стоявшем в глубине их сада, меня все это очень даже устраивало, дом на колесах – моя родная стихия, так что я быстренько собрала в сумку свое шмотье и переехала к нему.

Я вычистила свое новое жилище, уселась внутри и стала жить, как он, – прятаться в глубине сада.

В саду его родителей…

Которые не желали со мной знаться, потому что для их сынка я была недостаточно хороша…

Он имел право кушать с ними в доме, но меня они видеть не желали. Поэтому мне он приносил еду в миске.

Его это немного смущало, но как он любил говорить: это же все временно, ведь так?

Где же ты была, звездочка моя?

Ох… Надо бы побыстрее заканчивать с этим эпизодом моего прошлого – все это слишком сильно напоминает мне мое нынешнее состояние…

Потому что, знаешь… я вот тебе тут все это говорю, говорю, а сама тем временем мерзну как суслик…

Я правда страшно замерзла, хочу пить, есть, и мне очень больно.

У меня болит рука, и мне больно за моего друга.

Мне больно за моего изломанного Франки…

И по-прежнему хочется плакать.

Вот я и реву.

Эй, но это же все временно, ведь так?

Кстати, звездочка моя, я вдруг вспомнила, ведь этот мсье Дюмон, он не только открыл мне глаза на то, что во Франции я являлась представителем «четвертого мира», но еще именно он заставил меня однажды переписывать откуда-то текст о том, что ты давно мертва…

Что ты мертва вот уже миллиарды лет, и когда я смотрю на тебя вот как сейчас, то вижу вовсе не тебя, а лишь твой свет, твои останки. Останки твоего фантома. Ну что-то типа голограммы. В общем, галлюцинация.

Это правда?

Но тогда мы и впрямь совершенно одни?

Но тогда мы вдвоем и впрямь потерялись?

Реву.

Вот я, когда я умру, ничего не оставлю после себя – никаких следов. Моего света, кроме Франка, отродясь никто не видывал, поэтому если Франк умрет раньше меня, то это будет конец. Я тоже погасну.

Нащупываю его руку и крепко ее сжимаю. Крепко-крепко, изо всех сил.

Если уж он уходит, то и я уйду вместе с ним. Я никогда его не брошу, никогда. Так что ему придется снова меня спасти… Он уже столько раз это делал, что одна лишняя погрузка на вертолет ничего не изменит… Я не останусь здесь без него. Не хочу, да и в любом случае никогда бы не смогла.