Гробница судьбы - Том Харпер (2010)

– Пожалуйста, извини, – Элли обняла его и поцеловала в губы, – очень важная и срочная работа.

– Никаких проблем. – Дуг старался быть снисходительным, но не мог скрыть своего крайнего неудовольствия. Он осмотрел ее с ног до головы, думая, что бы ему такое сказать. – Замечательно выглядишь.

– Я купила новую одежду. – Элли уже начала ощущать ее как свою собственную, хотя ни за что не сказала бы ему, сколько ей пришлось за нее заплатить. – Пойдем.

Она взяла его за руку и прижалась к нему. Они почти не разговаривали. Дуг все еще злился. Элли все еще мысленно рылась в документах Розенберга.

Они уже вышли из лабиринта маленьких улочек, когда Элли вспомнила, что оставила бифштексы в холодильнике на шестом этаже.

– Мне нужно вернуться. Я забыла наш ужин в офисе.

– Купим что-нибудь по пути.

– Нет.

Потратить тысячу на одежду и беспокоиться по поводу бифштексов стоимостью тридцать фунтов.

– Это нечто особенное. Подожди, я быстро.

Ее каблуки застучали по асфальту. У здания банка она увидела белый мини-фургон. Два человека в черных джинсах и черных пальто вытащили через заднюю дверцу большой ящик размером с гроб и занесли в здание. На мгновение ей показалось, что она стала свидетельницей ограбления банка. Но потом до нее дошло, что инвестиционные фирмы не грабят. К тому же ночной сторож, целый и невредимый, спокойно сидел за своим столом.

– Что это привезли? – спросила Элли, ожидая прибытия лифта.

Не отрывая глаз от своего кроссворда, сторож лаконично ответил:

– Посылку для мистера Бланшара.

Однако стрелка на старомодном табло свидетельствовала о том, что лифт находится на седьмом этаже.

Глава 8

Уэльс, 1129 г.

Мой дом – это замок. Не такой, как в Пемброке или Карнарвоне, с их каменными стенами и высокими башнями. Наш замок возведен главным образом из грязи: земляной вал, увенчанный частоколом, окружающим группу строений из глины и дерева. И амбар, и главное здание покрыты соломой, и их трудно отличить друг от друга. Зимой, когда льют дожди, двор превращается в болото. Отец называет это крепостным рвом, а мать рассказывает нам историю о рыцаре, выросшем в озере.

Этой весной отец нанял фламандского инженера для строительства сторожевой башни. Тот заострил колья частокола и заделал в нем бреши, пробитые скотом зимой. В округе снова неспокойно: в Бранденноге был убит человек. Никто не верит, что этому когда-нибудь придет конец. Валлийцы щепетильны в вопросах чести и любят воевать. Ральф говорит, что нам в замке ничто не угрожает, но отец, судя по всему, так не считает. Он говорит, что когда ты находишься за стенами замка, враги знают, где тебя искать.

Я думаю: если наши овцы способны проломить частокол, что же говорить о валлийцах?

В Уэльсе дождливая погода обычное дело, но я заметил, что дождь всегда идет в последний день весны. Отец и Ральф ушли прошлым вечером и пока не вернулись. Брата Освальда вызвали в монастырь, и я отвел своего коня в лес. Думаю, я мог бы проехаться по полям, где работают крепостные, но особой спешки нет. Деревья цветут, на кустах пробиваются листья, ласковые лучи солнца освещают утопающие в буйной зелени луга. Я спешиваюсь, иду босиком по траве, нежно щекочущей ноги, и отпускаю повод коня, давая ему возможность свободно пастись.

Я захватил с собой дротик и развлекаюсь тем, что метаю его в деревья. Брат дразнит меня, говоря, что дротик – это валлийское, а следовательно, неблагородное оружие. Ральф говорит, что сражаться копьем можно, только держа его в руке и нанося им удары. Но Уллуч, пастух отца, научил меня обращаться с дротиком, и я могу сбить птицу с ветки одним броском.