Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть (сборник) - Николас Блейк (1937, 1938)

– Но именно так все и было! Случилось неправильное убийство. Как я уже сказал, если бы план Джо увенчался успехом – а найденный мною осколок перстня указывает на то, что успех был близок, – переносить труп в котел было бы незачем. Если бы на теле и остались ушибы, их можно было объяснить попытками выбраться из холодильной камеры. Затем я внезапно вспомнил, как вы говорили про зубы Джо. Если человек может притвориться, будто его зубы упали в суп, это подразумевает, что у него вставная челюсть.

– Но ведь дантист восстановил протез. Не было никаких сомнений, что он принадлежит Юстасу. Не понимаю, как…

– Я тоже сначала не понимал. А потом меня осенило – и подтверждение этой догадке я получил вчера вечером, позвонив дантисту. Протез, изготовленный для Юстаса, опознали, однако никому не пришло в голову приставить его к челюсти. Да, это позорная ошибка, однако никто из нас не сомневался, что убит Юстас. Дантист примерил протез к слепку, который в свое время снял с челюсти. Он, кстати, подтвердил и мою гипотезу, сообщив, что у него есть слепки с протезов миссис Баннет и Джо.

– Так вот в чем дело… – тихо сказал доктор Кэммисон. – Теперь понимаю.

– Тогда я спросил себя: предположим, Юстас одержал верх над братом и убил его. Он мог поменяться с ним одеждой, извлечь его вставную челюсть, сунуть тело в котел и бросить туда же собственный протез. Расчет был на то, что в процессе кипячения зубы хорошенько обобьются. Дантист опознает их как принадлежащие Юстасу, но вряд ли определит, что они не подходят трупу, а значит, подмену никто не заметит. Однако, тут же подумал я, наш опытный коновал Герберт Кэммисон, член Королевского колледжа хирургов, не перепутал бы тело Джо с телом Юстаса. Потом я вспомнил. От трупа остались только кости и волосы, а в паспорте Джо было сказано, что его рост составлял пять футов восемь дюймов – то есть всего на дюйм выше Юстаса. Герберт, между тем, говорил, что при реконструкции скелета приходится делать скидку на один-два дюйма. Из паспорта я также узнал, что у Джо были русые волосы. Вы, конечно, помните, что я видел его только на фотографии, где они казались темными из-за бриллиантина. С тех пор я считал, что это их естественный цвет. Итак, судя по росту и цвету волос, останки в котле могли принадлежать Джо. Юстасу, кстати, пришлось сбрить ему усы. Да, он был очень дотошен – и хладнокровен, как рыба. Обстоятельства требовали.

Итак, мои мысли переместились от зубов к другой улике, крошечной во всех смыслах: к крошкам на чердаке у Джо. Теперь, когда Юстас лишился вставной челюсти, он мог есть только мягкую пищу. Опять-таки, если это он бросил Джо в котел, значит, он же проник ночью в собственный кабинет и спрятался на чердаке в доме брата. Таким образом, было крайне любопытно, что я нашел там лишь крошки от хлеба и пирога – и никаких признаков другой пищи. Держа это в уме, я позвонил в дом миссис Баннет и поговорил с кухаркой. Она подтвердила, что из кладовой пропал только хлеб и пирог. Вор не тронул воскресный окорок. Это со всей очевидностью указывало на Юстаса. Кто бы ни украл еду, он наверняка имел при себе мешок, куда ее спрятать. Почему же он не взял окорок? Да потому, что Юстасу, если это он побывал в кладовой, мясная пища была ни к чему – он не смог бы ее разжевать.

– А как же хлебные корки? – спросил Герберт.

– Корка размягчится, если подольше подержать ее во рту. Итак, крошки, зубы и паспорт – свидетельства против Юстаса начали вырисовываться. Мне пришла в голову еще одна мысль. Лок сообщил, что человек, которого он вспугнул во время ночного обхода, на миг показался ему призраком. Довольно странное заявление для сторожа: они обычно не склонны преувеличивать и не очень восприимчивы к потустороннему миру, иначе не работали бы сторожами. Так не могло ли случиться, что за короткий миг Лок подсознательно определил в таинственном силуэте Юстаса Баннета?