Маленький городок в Германии. Секретный паломник (сборник) - Джон Ле Карре (1968, 1990)

– Какая странная мысль, Людвиг. Что значит «Хартинг уехал»? Он просто ушел в отпуск. Не представляю, откуда взялись все эти вздорные слухи о нем? Бедняга. Но его единственная вина в том, что он не предупредил капеллана. – Смех, которым разразился при этом Брэдфилд, прозвучал бы совершенно неестественным, если бы сам по себе не стал проявлением смелости. – Отпуск по семейным обстоятельствам. Очень не похоже на тебя, Людвиг, пользоваться недостоверной информацией.

– Понимаете, мистер Тернер, как трудно мне приходится? Ведь на мне, грешном, лежит ответственность за соблюдение общественного порядка во время демонстраций. И отвечаю я непосредственно перед премьер-министром. Причем располагаю весьма ограниченными возможностями, но ответственности с меня тем не менее никто не снимает.

Его скромность граничила почти со святостью. Наденьте на него стихарь, белый воротничок и хоть сейчас ставьте петь в церковном хоре.

– Мы как раз ожидаем небольшую демонстрацию в пятницу. Боюсь, в данный момент среди некоторых составляющих меньшинство группировок англичане крайне непопулярны. И, как вы понимаете, мне бы очень не хотелось, чтобы хоть кто-то пострадал. Никому не должен быть причинен вред. А потому естественно мое желание знать, где находятся конкретные люди. Чтобы суметь их защитить. Но мистер Брэдфилд часто настолько занят, что забывает держать меня в курсе. – Он прервался и снова посмотрел на Брэдфилда, чтобы продолжить: – Поймите, я ни в коем случае не обвиняю Брэдфилда в сокрытии от меня чего-либо. Зачем ему это? – Белые руки разошлись в стороны, подчеркивая смысл слов. – Но, разумеется, есть множество мелочей, а также пара весьма важных дел, в которые он меня не посвящает. И это тоже понятно. Чрезмерная откровенность несовместима с его дипломатическим статусом. Я верно все излагаю, мистер Тернер?

– Это не в моей компетенции.

– Да, зато в моей. Позвольте объяснить, что происходит. Мои коллеги – очень наблюдательные люди. Они смотрят по сторонам, пересчитывают людей и замечают, когда кого-то не хватает. Они начинают наводить справки, разговаривают с прислугой и, возможно, с некоторыми из своих друзей, и им сообщают, что некая персона пропала. Мне сразу же становится тревожно за этого человека. Как и моим коллегам. Мои сотрудники – люди, исполненные искреннего сочувствия. И им становится некомфортно, если кто-то исчезает. Разве чисто по-человечески их трудно понять? Хотя многие из них еще очень молоды, совсем юнцы. Так Хартинг отправился в Англию?

Последний вопрос он задал напрямую Тернеру, но Брэдфилд принял удар на себя, за что Тернер мог только мысленно поблагодарить его.

– У него возникли семейные проблемы. Понятно, что мы не слишком хотим распространяться об этом. Лично я не имею желания выкладывать перед вами на стол подробности частной жизни человека, чтобы вы пополнили свое досье.

– Вы придерживаетесь весьма достойных принципов, которым нам всем следовало бы подражать. Вы все слышали, мистер Тернер? – Его голос неожиданно стал на редкость выразительным. – Какой смысл во всех этих расследованиях ради заполнения лишних бумаг? Никакого, верно?

– Какого дьявола вас так беспокоит этот Хартинг? – тоже повысив голос, спросил Брэдфилд, словно услышал уже старую и изрядно надоевшую ему шутку. – Меня удивляет, что вы вообще осведомлены о его существовании. Давайте лучше перейдем с кофе в гостиную.

Он встал, но Зибкрон не двинулся с места.

– Но как мы можем не знать о его существовании? – декларативно спросил он. – Мы восхищены его работой. В самом деле – искренне восхищены. В таком ведомстве, как мое, изобретательность мистера Хартинга имела многочисленных поклонников. Мои коллеги часто обменивались мнениями о нем.

– О чем вы здесь толкуете? – Брэдфилд побагровел от злости. – Что это значит? О какой его работе идет речь?