Орудия Смерти. Город небесного огня - Кассандра Клэр (2014)

Джия Пенхоллоу, облаченная в тогу Консула, стояла в дверях, встречая каждого из вновь прибывших. Зал был в виде амфитеатра: половинка круга, опоясанная рядами взбиравшихся к потолку скамеек; в точке фокуса находился прямоугольный подиум с двумя пюпитрами – один для Консула, другой для Инквизитора. За пюпитрами два громадных окна с панорамой Аликанте за стеклом. Помимо пюпитров, на подиуме стояли четыре стула с высокими резными спинками, украшенными эмблемами: колдовская книга, месяц, стрела и, наконец, звезда, – места для нежити в составе Совета.

Перед подиумом стоял стол, накрытый голубым бархатом, а на столе в лучах солнца, проникавших сквозь окна, матово искрился Меч смерти.

Клэри уселась рядом с матерью, здесь же – Лайтвуды, кроме Роберта, который занимал пост Инквизитора. Люк задумчиво посмотрел на предназначавшийся ему стул, однако остался возле Джослин. В конце концов, сегодня не пленарное заседание, да и Люк был здесь не в своем официальном статусе.

Девушка осмотрелась по сторонам. Поток Сумеречных охотников иссяк до слабого ручейка; амфитеатр был заполнен чуть ли не под потолок, правда, кое-где на скамейках еще оставались свободные места. В свое время сюда можно было попасть разными путями, не только лишь через Гард. К примеру, один из ходов вел из Вестминстерского аббатства, другой – из барселонского собора Саграда Фамилия, третий – из московского Василия Блаженного, но все они были перекрыты после изобретения Порталов.

Джия Пенхоллоу взошла на подиум и громко хлопнула в ладоши.

– Уважаемые члены Совета, прошу внимания, – произнесла она.

Тишина воцарилась быстро, многие Охотники непроизвольно подались вперед. Последние дни в воздухе испуганными птицами носились слухи, но каждому хотелось получить достоверную информацию.

– Бангкок, Буэнос-Айрес, Осло, Берлин, Москва, Лос-Анджелес, – перечислила Джия, – были атакованы один за другим, у них даже не было времени сообщить о нападениях. Анклавы потеряли практически всех Охотников: они были обращены. Другие – не так много, либо слишком пожилые, либо слишком юные, – попросту убиты. Тела оставлены нам для погребальных костров, для Безмолвного города, где тишина буквально звенит голосами павших воинов.

В передних рядах кто-то вскинул руку. Темноволосая смуглянка, на чьей щеке четко выделялась серебристая татуировка в форме рыбки кои – японского карпа. Клэри не часто доводилось видеть тату, которое не имело бы отношения к Меткам, хотя, впрочем, встречалось и такое.

– Ты сказала «обращены», – произнесла женщина. – Это что, фигура речи? Обращены во что? В прах?

Консул поджала губы.

– Я имела в виду нечто совсем иное, – сказала она. – Обращены в наших врагов. Речь идет о так называемых Помраченных, тех самых, кого Джонатан Моргенштерн – или Себастьян, как он сам предпочитает себя именовать, – вынудил повернуться спиной к нашему Завету посредством Чаши ада. Напомню, что каждый из филиалов получил оперативную сводку о сражении под Берреном, и факт существования Помраченных уже не был такой неожиданностью, хотя среди нас всегда найдутся такие, кто не хочет взглянуть правде в глаза.

По залу побежал гул, но Клэри едва его замечала, так же как и руку Джейса, который сжимал ее запястье. В ушах снова свистел ветер Берренской долины; перед глазами стояли лица тех, кто отнимал губы от кромки Чаши ада, чтобы с собачьей преданностью взглянуть на Себастьяна; Метки нефилимов бледнели, таяли на их коже…

– Охотники друг с другом не воюют, – безапелляционно заявил один из старцев в переднем ряду. Джейс шепотом уведомил, что это руководитель исландского отделения в Рейкьявике. – Сама мысль сродни богохульству!

– Как и убеждения Себастьяна, – кивнула Джия. – Его отец хотел очистить мир от нежити, зато сын преследует ровно противоположную цель – желает поставить нефилимов на службу зла.