Буря Жнеца. Том 1 - Стивен Эриксон (2007)

Узник рядом с Удинаасом подполз к нему поближе, и Сэрен расслышала его вопрос:

– Тот высокий убийца – это Белый Ворон? Правда? Я слышал…

– Ты ничего не слышал, – перебил Удинаас, подставляя руки Сэрен. – С тремя выступами, – сказал он ей. – Да, этот. Странник побери, вы не торопились.

Она возилась с ключом, пока первый замок не открылся.

– Вы двое должны были обокрасть ферму, а не попасть в лапы охотников за рабами.

– Охотники устроили там ночлег – нам кругом не повезло.

Сэрен отперла второй замок, и Удинаас вышел из ряда, потирая красные рубцы на запястьях.

Сэрен сказала:

– Фир хочет отговорить Силкаса. Знаешь, глядя на этих двоих, я уже не удивляюсь, что эдур и анди вечно воевали.

Они направились туда, где сидела Кубышка.

– Фир обижается, что он больше не командир, – сказал Удинаас. – А оттого что командует тисте анди, только хуже. Он до сих пор не может поверить, что давнее предательство – века назад – случилось иначе; что это Скабандари первым обнажил кинжал.

Сэрен Педак промолчала. Остановившись перед Кубышкой, она взглянула на замызганное личико девочки; на нее смотрели древние глаза.

Кубышка улыбнулась:

– Я скучала.

– Тебе больно? – спросила Сэрен, сняв большие кандалы.

– Ходить могу. И кровь остановилась. Это ведь хорошо, правда?

– Наверное. – Говорить об изнасиловании не хотелось – собственные воспоминания Сэрен жгли ее постоянно. – Шрамы останутся, Кубышка.

– Быть живой тяжело. Я все время голодная, и ноги болят.

Терпеть не могу детей с тайнами – особенно если они сами про эту тайну не знают. Задавай правильные вопросы, иначе ничего не получится.

– А что еще плохо в том, чтобы быть живой, Кубышка?

И… как? Почему?

– Чувствую себя маленькой.

В руку Сэрен вцепился старый раб, который тянулся к ключам с горестной надеждой во взоре. Сэрен отдала ему ключи.

– Освободи остальных.

Он решительно закивал.

– Ну, – снова обратилась Сэрен к Кубышке, – нам всем приходится со многим мириться. Жить – значит испытывать неудовольствие и разочарование.

– Сэрен, я по-прежнему хочу раздирать глотки. Это плохо? Наверное, плохо.

После слов Кубышки старик подался в сторону, с новой силой принявшись за неподатливые кандалы. Позади него ругалась от нетерпения женщина.

Удинаас, забравшись в фургон, рылся в поисках чего-нибудь полезного. Кубышка полезла ему помогать.

– Нужно выбираться из тумана. Я промокла насквозь. – Сэрен подошла к фургону. – Давайте живее. Если нас обнаружит другой отряд, будет плохо. – Особенно пока нет Силкаса Руина. Только благодаря тисте анди они до сих пор живы. Когда не удавалось спрятаться или убежать от преследователей, два его меча обретали голос, начиная жуткую песнь уничтожения. Белый Ворон.

Уже неделю они не видели ни эдур, ни летери, хотя бы отдаленно напоминавших охотников. Ищущих изменника, Фира Сэнгара. Ищущих предателя, Удинааса. И все же Сэрен Педак недоумевала: за ними должны гоняться целые армии. А погоня была скорее упорная, нежели повсеместная. Силкас однажды упомянул вскользь, что к’риснан императора плетут ритуальное чародейство, помогающее расставлять ловушки. И западни поджидают их на востоке и вокруг самого Летераса. Ну, на востоке – это Сэрен могла понять, ведь их целью в самом деле были дикие пустоши за пределами империи, где Фир – никаких объяснений, впрочем, он почему-то не давал – собирался найти то, что ищет; и Силкас Руин не разубеждал его. Однако окружать саму столицу… нет, этого Сэрен не понимала. Как будто Рулад боится брата.

Удинаас спрыгнул с первого фургона и полез во второй.

– Деньги нашел, – сообщил он. – Много. Лошадей тоже надо взять: продадим их за перевалом.

– На перевале стоит форт, – сказала Сэрен. – Может, там никого нет, но наверняка сказать нельзя, Удинаас. Если мы явимся с лошадьми и их узнают…