Буря Жнеца. Том 1 - Стивен Эриксон (2007)

От крика пробуждения императора ледяной глыбой застывало ее сердце, звериный вопль обжигал ее собственное горло.

Умереть только для того, чтобы вернуться, – значит не иметь возможности сбежать. Сбежать от… чего угодно.

Раны закрылись, он поднялся на четвереньки, все еще сжимая проклятый меч, оружие, которое не отпускает. Скуля и прерывисто дыша, пополз к трону и снова обмяк, добравшись до помоста.

Нисалл вышла из угла, где пряталась мгновениями раньше. Ум оцепенел – от самоубийства короля, ее любовника, и евнуха Нифадаса, от ударов, следующих один за другим в этом жутком тронном зале, от смертей, валящихся одна за другой, как могильные камни на затопленном поле. Трибан Гнол, как всегда прагматичный, преклонил колени перед новым императором, предложив свои услуги – с легкостью угря, прячущегося под новый камень. Первый консорт тоже был всему свидетелем, но теперь Турудала Бризада не было видно, а Рулад, в блестящих от свежей крови монетах, развернулся на ступеньках и оскалился на Ханнана Мосага.

– Не твой, – прохрипел он.

– Рулад…

– Император!.. А ты, Ханнан Мосаг, мой седа. Больше нет колдуна-короля. Мой седа.

– Твоя жена…

– Мертва. Да. – Рулад взобрался на помост и выпрямился, глядя на мертвого летерийского короля, Эзгару Дисканара. Потом ухватил свободной рукой ворот парчовой рубашки короля и стащил труп с трона – тот повалился на бок, голова ткнулась в плитки пола. Словно дрожь пробежала по телу Рулада. Он сел на трон и огляделся; взгляд вновь уперся в Ханнана Мосага.

– Седа, здесь, в нашей палате, ты впредь будешь обращаться к нам, лежа на животе, как сейчас.

Из тени в дальнем углу тронного зала послышался вялый смешок.

Рулад вздрогнул.

– А теперь оставь нас, седа. И забери эту ведьму Джаналл с ее сыном.

– Император, прошу, вы должны понять…

– Убирайся!

Крик поразил Нисалл, и она застыла, борясь с желанием убежать. Покинуть дворец, город…

Но тут Рулад махнул свободной рукой и, не оборачиваясь, сказал ей:

– Только не ты, шлюха. Ты останься.

Шлюха.

– Это слово неприемлемо, – сказала она и съежилась от страха, пораженная собственной опрометчивостью.

Он уставил не нее лихорадочные глаза. Потом ни с того ни с сего махнул рукой с неожиданной усталостью:

– Разумеется. Мы приносим извинения. Имперская наложница… – Его блестящее лицо скривилось в полуусмешке. – Твоему королю следовало забрать и тебя. Он или был эгоистом, или так любил, что не посмел.

Она промолчала, не имея ответа.

– Ага, мы видим сомнение в твоих глазах. Наложница, мы сочувствуем тебе. Знай, что мы не будем жестоки. – Рулад замолчал, глядя, как Ханнан Мосаг с трудом переваливается через порог зала. Появились еще полдюжины тисте эдур; они двигались неуверенно, дрожа, не веря в то, чему стали свидетелями. Ханнан Мосаг прошипел команду, и двое, войдя в зал, захватили мешки с искалеченными телами Джаналл и Квилласа, ее сына.

– Имей в виду, – продолжил император, – титул и прилагающиеся привилегии… остаются, если пожелаешь.

Нисалл моргнула, словно чувствуя под ногами зыбкий песок.

– Я вольна выбирать, император?

Мутные красные глаза устремились на дверь:

– Удинаас. Предатель. Ты-то… не был волен выбирать. Раб, мой раб… нельзя доверять тьме, нельзя… – Рулад поежился на троне, глаза блеснули. – Он идет.

Нисалл не поняла, кого имеет в виду император, но дикие эмоции в его голосе снова ее напугали. Что еще готовит жуткий день?

Голоса снаружи, один прозвучал горько, потом робко. В тронный зал вошел воин тисте эдур. Брат Рулада. Один из братьев. Тот, кто оставил Рулада, распростертого на плитках. Молодой, красивый – как бывает у эдур, непривычный и идеальный. Нисалл попыталась вспомнить, слышала ли она его имя…

– Трулл, – хрипло пробормотал император. – Где он? Где Фир?

– Он… ушел.

– Ушел? Оставил нас?