Парень попытался меня перехватить и удержать, но я увернулась и помчалась так быстро, что почти врезалась в машину с пассажирской стороны. Сердце ухало в грудной клетке: за рулем сидел агент Купер – я разглядела его форму сквозь тонированные стекла.

Я заколотила по стеклу.

– Купер! – крикнула я. Почему он сидит так неподвижно? Он, который всегда и на все мгновенно реагировал? – Агент Купер!

Пронзительный гул в ушах становился все громче в такт участившемуся сердцебиению. Я подбежала к внедорожнику с водительской стороны.

Сквозь потрескавшееся окно и дыру в лобовом стекле я сначала различила искаженные очертания девушки и парня, а потом мой взгляд сместился ниже. Агент Купер наклонился вперед, повиснув на ремне безопасности, кровь еще капала с его лба и скапливалась лужицей у него на коленях, рядом валялись темные очки. Одна из линз была разбита.

Порезавшись о края разбитого окна, я просунула руку в кабину, нащупала его плечо, галстук, затем ощутила теплую кровь на своих пальцах. Левая часть головы была раздроблена: белели кости черепа, на которых розовела какая-то мягкая субстанция.

Последняя надежда, то, благодаря чему я еще как-то держалась, рухнула, и я осталась на растерзание тьме.

Она затопила мое сознание, мое зрение. Я понимала, что кричу, потому что ощущала боль в горле. В центре моих ладоней собрался жар, и двигатель машины снова ожил. Оставшаяся фара мигнула и взорвалась, засыпав осколками асфальт. Монотонный, невыразительный автомобильный гудок наконец-то прорвался сквозь высокочастотные завывания, которыми были забиты мои уши.

Что, черт возьми, здесь происходит?

Я почувствовала движение у себя за спиной и обернулась, выставив в сторону локоть, рассчитывая попасть парню в грудь. Пусть даже не думает до меня дотрагиваться, особенно сейчас, когда я приняла в себя заряд автомобильного аккумулятора, который дал мне силу и контроль над ситуацией, помогая собрать себя воедино.

Но чья-то рука в резиновой перчатке опустилась мне на голову и отшвырнула в сторону, подальше от машины. Я зацепилась каблуком за выбоину и пошатнулась. Тогда рука схватила меня за волосы, скрутила их и дернула так, что от боли запылала кожа.

Я снова закричала, отчаянно пытаясь ударить того, кто был за спиной. Заряды собрались как раз над костяшками и между пальцами, потрескивая в воздухе. Вот только разряд угодил в толстую пластину бронежилета, надетого поверх черного комбинезона. Все, от шлема до подошв ботинок, было покрыто толстым слоем резины, вроде той, из которой делают шины.

Встретившись с сопротивлением брони, электрическая искра полыхнула белым и унеслась по воздуху в поисках другого проводника.

Проклятье. Я не почувствовала на этом человеке ничего электрического – даже обычного передатчика в ухе не было. Проклятье!

Мое тело уже знало, что делать, за секунду до того, как разум отправил ему команду. Я расслабилась, мертвым грузом повиснув на руке нападавшего. Асфальт царапал ноги, оставляя ссадины на голенях, но это застало мужчину врасплох, и он выпустил мои волосы.

Я выбросила вперед ногу, чтобы сделать подсечку, и краем глаза заметила, как из-за машины, держа в руках небольшой пистолет, выбегает тот самый парень. И я уже успела вскочить и врезать нападавшему кулаком прямо в горло, а потом еще раз и еще.

– Ложись!

Я бросилась влево, и прогремел его первый выстрел. Нападающий отшатнулся, прижав руку к своему резиновому бронежилету там, куда попала пуля. С совершенно невозмутимым выражением лица парень тщательно прицелился на пару сантиметров выше и выстрелил снова.

Что за дьявольщина? Как можно было попасть так точно? Между низко посаженным шлемом и поднятым воротником, который закрывал шею до самого подбородка. Не уверена, что с этим бы справилась даже Вайда.

Мужчина рухнул на асфальт, истекая кровью.