Юная жена - Бэнкс Майя (2014)

— Тебе нравится то, что ты видишь, жена? — спросил Грэм, когда ее взгляд снова вернулся к его лицу.

Эвелин облизнула губы. Это движение так его распалило, что Грэм застонал.

— Да, — наконец прошептала она. — У тебя красивое тело.

Красивое? Как-то нелепо, что, говоря о нем, Эвелин использует те же слова, что и он, когда описывал ее красоту. Разве можно его сравнить с этим ангелом? Он грубый, а она нежная. Там, где у нее мягко, у него — твердо. Где у нее гладко, у него — шершаво. Он весь в шрамах, а на ее нежном теле нет ни одного изъяна.

Грэм шагнул вперед и, нависнув над ней, одним движением уложил ее на спину. Лег между раздвинутыми ногами, потерся об Эвелин и губами накрыл ее губы.

Слегка двигая телом взад-вперед, он с наслаждением чувствовал, как его орудие касается нежной женской плоти. Грэм понимал, что Эвелин не готова его принять так скоро после разрядки. На это понадобится время, но Грэм с удовольствием ей поможет, наслаждаясь каждым мгновением такой подготовки.

Он опять сдвинулся вниз по телу, потом вернулся и впился губами в ее губы. Их языки переплелись в страстном, бесконечном поцелуе. Грэм губами ловил ее стоны, а Эвелин даже не сознавала, что издает их.

Грэм довольно давно не уступал низменным мужским инстинктам, но он и не ощущал в этом нужды. А нуждался он в том, чего никогда не получал, — в истинной близости, единении, настоящем чувстве к женщине, с которой совокупляется.

Грэм отлично понимал, что отличается от многих мужчин, даже от собственных братьев. Он не желал рассеивать по свету свое семя и даже юношей не спешил расстаться с невинностью. Его братья уже познали своих первых женщин, когда Грэм наконец сдался. Его первый опыт не принес большого удовлетворения, и он не скоро решился его повторить.

Но сейчас… Сейчас он был в раю. Грэм ни на мгновение не сомневался, что на свете нет и никогда не будет другой женщины, которая действует на него таким потрясающим образом и одним взглядом способна довести его желание до предела. Она могла делать с ним что угодно, и Грэм понимал, что это навсегда.

Он стал целовать ее шею, спустился к ключицам, лизнул впадинку между ними; прижавшись губами, послушал, как быстро стучит ее сердце. Поцелуями проложил дорожку к груди, припал к глубокой ложбинке между двумя нежными холмиками. Ему хотелось остановиться и попробовать на вкус твердые алые кончики, но у него была другая цель, и от нее захватывало дух.

Дорога вела его дальше, вниз. Он пробежался губами по мягкому животу, провел языком по пупку. Эвелин извивалась под ним, содрогаясь при каждом прикосновении, а он старался узнать вкус каждого дюйма ее кожи, до которого мог дотянуться.

Наконец его губы коснулись светлых завитков между ног Эвелин. Она приподняла голову. В широко раскрытых глазах плескалось изумление. По ее взгляду Грэм понял, что она догадывается о его намерении.

Он улыбнулся и осторожно провел языком по створкам бархатистой раковины, укрывающим сердцевину ее женского естества. Грэму еще не приходилось совершать такое с другими женщинами, у него не хватало дерзости, хотя он слышал, как другие мужчины рассуждали об этом. Говорили, что делают это ради удовольствия женщины и что все относятся к таким ласкам по-разному. Некоторым мужчинам это нравится, и они сами получают удовольствие, другие делают это лишь для того, чтобы получить от женщины то, что им нужно. Но все соглашались, что женщины от таких ласк приходят в восторг, а Грэм хотел доставить Эвелин как можно больше удовольствия.

Он коснулся языком бугорка над входом во влажное устье. Бедра Эвелин рванулись вверх. Из груди вырвался хриплый стон. Пальцы впились в меховое покрывало кровати. Грэм, все больше смелея, ритмично ласкал нежный бугорок языком. Он чувствовал, что пьянеет, как от слишком крепкого эля. В ушах у него звенело, в глазах стало темно, а он все продолжал ласкать шелковистую кожу ее лона.