Витающие в облаках - Кейт Аткинсон (2000)

– Сент-Эндрюсский университет, моя альма-матер! – мечтательно произнес профессор.

– А мне казалось, вы говорили, что учились в Кембридже, – удивилась я.

Лишь несколько часов назад он с упоением рассказывал мне про майские балы, плоскодонки, привратников и прочие приметы быта учащейся молодежи, неслыханные в Данди.

– Говорил? – переспросил он.

– Мы не едем в университет, – торопливо встрял Чик. – Я вам не такси. И я, черт побери, опаздываю.

– Куда? – спросила я.

– На наружку. – Последнее слово прозвучало с отчетливой неприязнью.

– Наружку? – повторила я.

– Да, наружное наблюдение. За людьми.

– Я знаю, что значит «наружка». Просто вы как-то не похожи на человека, который за кем-то следит.

Он вытащил из внутреннего кармана визитную карточку и протянул мне. Плохо напечатанная засаленная карточка гласила: «Бюро частных расследований „Премьер“! Выполним любые задания, не спрашивая лишнего». Надо же, кто бы мог подумать! Оказывается, Чик – частный детектив.

– Частный сыщик, – задумчиво произнес профессор Кузенс.

Чик не обратил на него внимания и нервно поглядел на часы:

– Я ее упущу, блин.

– За кем же вы наблюдаете? – спросил профессор.

– За одной бабой. Ревнивый муж, все дела. – Он закурил сигарету (устрашающее зрелище на скорости, с которой мы неслись). – Муж, конечно, псих. Как обычно.

– Значит, вам не зазорно делать такую работу? – спросил профессор. – Я имею в виду – с этической точки зрения.

– Зазорно? – эхом отозвался Чик.

Профессор засмеялся:

– Чем больше повторяешь слово, тем странней оно звучит, правда? «Зазорно» – однокоренное с «позор», что в старину означало просто «зрелище». Например, «невежества губительный позор».

– Потрясающе, Гавриил, – сказал Чик настолько невыразительным тоном, что я не могла понять, сарказм это или он говорит серьезно.

Я подалась вперед, чтобы обратиться к Чику с вопросом, и окунулась в аромат тела мужчины средних лет – «Олд спайс», пот и выдохшееся крепкое пиво. Я не могла не отметить, что от профессора Кузенса едва заметно пахнет розовым маслом.

– Вы за мной следите? – спросила я у Чика.

Он удивленно поднял брови, уподобив свой лоб резиновой гармошке, и презрительно сказал:

– С какой стати я буду за тобой следить?

– Бедная девочка думает, что за ней следят, – услужливо разъяснил профессор Кузенс.

Чик окинул меня оценивающим взглядом в зеркало заднего вида и спросил:

– В самом деле?

– Нет, я это просто придумала, – сказала я, потому что мне очень не хотелось верить в обратное.

– Бедный Кристофер – доктор Пайк – тоже думал, что за ним следят, – вздохнул профессор Кузенс. – И вот видите, что с ним случилось.

– А что с ним случилось? – спросил Чик чуть погодя, когда стало ясно, что профессор не собирается продолжать.

– Несчастный случай, совсем как с нашим общим другом. – Профессор указал на пса, который навострил ухо, показывая, что знает: мы говорим о нем.

– И вы подозреваете, что это был не случай? – спросил Чик.

Профессор засмеялся:

– О, в этом я не сомневаюсь! Сотрудники моей кафедры известны своей предрасположенностью к несчастным случаям. Какой день ни возьми, половина их окажется в больнице. Скоро в университете вообще никого не останется.

– Профессор Кузенс думает, что его хотят убить, – сказала я Чику.

– Вы просто отличная парочка, – саркастически заметил Чик. – Один думает, что его хотят убить, а другая – что за ней следят. А уж принцесса-несмеяна на заднем сиденье… Вы ведь знаете эту присказку?

Последние слова были обращены к профессору.

– Нет, какую?

– Даже если вы параноик – это не значит, что за вами не охотятся.

– Частный сыщик, – задумчиво произнес профессор Кузенс. – «Жил в Данди один частный сыщик, / Твердил он: „Смотри на часы, Чик“…»