Скарамуш - Рафаэль Сабатини (1921)

– Смею, сударь. Можете вы ответить на него? Если нет, сударь, мне придется заключить, что машину правосудия могут привести в действие только могущественные семейства вроде Ларош Жанинов, а для людей скромных и незаметных, как бы по-варварски ни обошелся с ними знатный сеньор, она и с места не стронется.

Де Ледигьер понял, что спорить с этим бесстрастным и решительным молодым человеком совершенно бесполезно, и тон его стал еще более угрожающим.

– Я бы посоветовал вам немедленно убраться отсюда и быть благодарным за возможность уйти целым и невредимым.

– Значит, мне следует понимать, сударь, что расследования по моему делу не будет и вас ничто не заставит изменить решение?

– Вам следует понять, что если через две минуты вы все еще будете здесь, то пеняйте на себя.

И господин де Ледигьер позвонил в серебряный колокольчик.

– Сударь, я сообщил вам о дуэли – так называемой дуэли, – на которой был убит человек. Кажется, мне следует напомнить вам, отправителю королевского правосудия, что дуэли запрещены законом и что долг королевского прокурора обязывает вас провести расследование. Я пришел как адвокат, уполномоченный безутешной матерью убитого господина де Вильморена потребовать от вас судебного разбирательства.

За спиной Андре-Луи тихо отворилась дверь. Белый от ярости, де Ледигьер едва сдерживался.

– Дерзкий наглец, вы, кажется, пытаетесь оказать на меня давление? – прорычал королевский прокурор. – Вы полагаете, что королевским правосудием может управлять любой самоуверенный плебей? Я поражаюсь своему терпению, однако в последний раз предупреждаю вас, господин адвокат: попридержите свой дерзкий язык, дабы вам не пришлось горько сожалеть о последствиях его бойкости.

Он пренебрежительно махнул украшенной кольцами рукой и, обратившись к служителю, который стоял за спиной Андре-Луи, приказал:

– Проводите!

Андре-Луи секунду поколебался, затем пожал плечами и пошел к двери. Бедный рыцарь печального образа[28], он действительно встретился с ветряной мельницей. Вступать с ней в ближний бой было бесполезно – ее крылья искрошат, растерзают. И все же на пороге он обернулся.

– Господин де Ледигьер, – сказал молодой человек, – позвольте мне привести вам один любопытный факт из естественной истории. В течение многих веков тигр был властелином джунглей и наводил страх на менее крупных зверей, в том числе и на волка. Волк – сам охотник, и в конце концов ему надоело, что за ним охотятся. Он стал объединяться с другими волками, и для самозащиты волки образовали стаи. Вскоре они убедились в силе стаи и пристрастились к охоте на тигра, что имело для него роковые последствия. Вам следовало бы изучить Бюффона[29], господин де Ледигьер.

– Полагаю, сегодня я достаточно подробно изучил буффона[30], – усмехаясь, ответил де Ледигьер, крайне довольный своим каламбуром. Если бы не желание блеснуть остроумием, он, возможно, вообще не удостоил бы молодого человека ответом. – И должен признаться, я вас не понимаю.

– Поймете, господин де Ледигьер. Очень скоро поймете, – пообещал Андре-Луи и вышел.

Глава VII

Ветер

Андре-Луи сломал копье в неравном поединке с ветряной мельницей – образ, подсказанный господином де Керкадью, не выходил у него из головы – и понимал, что уцелел только по счастливой случайности. Оставался ветер, точнее – ураган. Благодаря событиям в Рене – отголоскам более серьезных событий в Нанте – ветер этот задул в благоприятном для молодого адвоката направлении.

Андре-Луи бодро зашагал к Королевской площади, то есть туда, где собралось больше всего народа и где, как он рассудил, находились сердце и мозг волнений, охвативших город.