Гитлер и стратегия блицкрига - Трумбулл Хиггинс (2011)

На следующий день, 15 августа, возможно для того, чтобы произвести максимальное впечатление на западные страны серьезностью намерений и значительностью ресурсов русских, генерал Шапошников обрисовал советский план развертывания 136 русских дивизий и 9000 танков в случае нападения Германии на СССР через балтийские государства. На этот не слишком вероятный случай Шапошников потребовал, чтобы западные страны использовали 70 % этих сил для активного выступления против рейха. Эта задача в любом случае была свыше возможностей английской и французской армий, все еще не организованных для наступательных операций. В этом случае и Польша должна была направить все свои силы против рейха в интересах России.

В случае вероятного нападения Германии на Францию Советский Союз обязывался обеспечить 70 % сил западных держав в русском наступлении на Германию через Польшу и Литву; западные державы гарантировали русским право пересечь польскую и, если возможно, литовскую территорию. Для самого вероятного развития событий, иначе говоря, нападения немцев на Польшу Шапошников пообещал значительное соответствие любым западным силам, развернутым непосредственно против Германии, если Польша, а если возможно, Литва и Румыния дадут Красной армии право пересечь свою территорию.

Упражнения Шапошникова в том, что Джон Эриксон справедливо назвал «категорическим императивом», не вызвали немедленный ответ позитивного характера от поляков. Маршал Ворошилов 17 августа прервал встречи военных до 21 августа, утверждая, что без такого ответа дальнейшие обсуждения бессмысленны. С плохо скрытым сарказмом Ворошилов посоветовал западным военным делегациям наслаждаться видами Москвы, пока их правительства получат ответ от Польши.

Несмотря на уверенный отпор русских, 17 августа генерал Хейвуд написал спокойное объяснение в свое военное министерство, в котором относительно позиции советской стороны было сказано следующее: «Руководствуясь здравыми военными соображениями, они хотят воспользоваться всеми преимуществами сотрудничества с польской армией, а не ждать, пока эта армия будет побеждена, и им придется поддерживать остатки разгромленной армии, что может иметь самое неблагоприятное влияние на их стратегию и состояние их войска».

То, что поляки не собираются облегчать жизнь потенциальным союзникам больше, чем противникам, стало ясно уже на следующий день. Начальник штаба польской армии заявил, что, по его мнению, русские желают пересечь те части территории Польши, которые раньше были русскими, только с целью их повторной оккупации, а не для ведения наступления против Германии. Несмотря на возрастающее давление со стороны теперь уже всерьез обеспокоенной Франции, потребовалось несколько дней, чтобы поляки с большой неохотой приняли менее бескомпромиссную позицию, но к тому времени было уже слишком поздно. Короче говоря, поляки считали, что Вторая мировая война, которая вот-вот должна была начаться, будет вестись не только из-за западных, но и из-за восточных границ Польши, а значит, в конечном счете из-за права Польши на существование в качестве суверенного государства.

Все было кончено 19 августа, когда, вследствие возобновившегося давления нацистов на Москву по вопросу заключения пакта о ненападении, Сталин лично согласился принять Риббентропа. Для Гитлера это было большой удачей, поскольку установленный им срок нападения на Польшу приближался. Генерал Георг Томас, занимавшийся вопросами экономики и вооружения в ОКВ, и глава абвера адмирал Вильгельм Канарис неоднократно предупреждали фюрера о том, что Германии не хватит боеприпасов и горючего для военных действий продолжительностью более нескольких недель, а на флоте готово только 10 субмарин для операций в Атлантике. Но все это, должно быть, еще более усилило желание Гитлера пожать руку своему непримиримому идеологическому противнику на востоке.