Взлет и падение Третьего рейха - Уильям Ширер

Как следствие, внешнеполитическая стратегия и тактика Гитлера на ближайшую перспективу диктовалась суровой реальностью — слабостью и изолированностью Германии. Но так уж получилось, что сложившаяся обстановка породила также естественные цели, отвечавшие как его собственному горячему желанию, так и чаяниям огромного большинства немецкого народа: избавиться от оков Версаля, не вызвав при этом ответных санкций, и вооружиться, не рискуя оказаться в состоянии войны. Лишь по достижении этих двух целей он будет располагать свободой действий и военной силой, чтобы начать проводить в жизнь внешнюю политику, задачи и методы которой он столь откровенно и детально изложил в «Майн кампф». Прежде всего надо было сделать то, что само собой напрашивалось, — спутать карты противников Германии разговорами о мире и разоружении, одновременно выискивая слабые места в их коллективной обороне. 17 мая 1933 года Гитлер выступил в рейхстаге с «мирной речью» — одной из самых эффектных за все годы его деятельности; это был шедевр лживой пропаганды, глубоко взволновавший немецкий народ и сплотивший его вокруг фюрера. Большое впечатление произвела эта речь и за рубежом. Она была произнесена через день после того, как президент Рузвельт обратился к главам сорока четырех государств с сенсационным посланием, выразив в нем стремление Соединенных Штатов к разоружению и миру и призвав запретить всякое наступательное оружие — бомбардировщики, танки, подвижную тяжелую артиллерию. Гитлер не замедлил подхватить этот призыв и использовать его наилучшим образом.

«Предложение, внесенное президентом Рузвельтом, о котором я узнал вчера вечером, заслуживает самых теплых слов благодарности германского правительства. Оно готово одобрить такой способ преодоления международного кризиса… Предложение президента — это луч надежды для каждого, кто желает сотрудничать в деле сохранения мира… Германия целиком и полностью за запрещение всякого наступательного оружия, если вооруженные страны в свою очередь уничтожат наступательное оружие… Германия также готова ликвидировать все свои вооруженные силы и уничтожить те небольшие запасы оружия, которые у нас еще имеются, если также поступят соседние государства… Германия готова пойти на любой торжественный договор о ненападении, ибо думает она не о нападении, а о собственной безопасности».

Вежливая речь Гитлера, полная заверений в любви к миру, приятно удивила встревоженное человечество. Германия не хочет войны. Война — это «безграничное безумие». Она «приведет к крушению социального и политического порядка». Нацистская Германия не испытывает желания «онемечивать» другие народы. «Нам чужд образ мыслей, характерный для людей прошлого столетия, которые полагали, что из поляка или француза можно сделать немца… Французы, поляки и другие народы — наши соседи, и мы осознаем, что никакие исторически мыслимые обстоятельства не могут изменить эту реальность».

Но в речи прозвучало одно предупреждение. Германия требует равенства с другими странами и прежде всего — в области вооружений. Если равенства не будет, она предпочтет уйти с конференции по разоружению и выйти из Лиги Наций.

Среди всеобщего ликования, вызванного в западном мире столь неожиданным проявлением благоразумия со стороны Гитлера, это предупреждение осталось незамеченным. Лондонская «Таймс» сочла требование Гитлера о равенстве «неоспоримым». Другая лондонская газета, «Дейли геральд», официальный орган лейбористской партии, рекомендовала поверить Гитлеру на слово. Консервативный еженедельник «Спектейтор», также выходящий в Лондоне, заключил, что Гитлер сделал дружеский жест в отношении Рузвельта и что это вселяет в многострадальное человечество новую надежду. Официальное германское бюро информации в Вашингтоне, ссылаясь на помощника президента, сообщило: «Президент доволен, что Гитлер принял его предложение».