Взлет и падение Третьего рейха - Уильям Ширер

Бек узнал о встрече Гитлера с Кейтелем 21 апреля, во время которой вермахту было дано указание ускорить разработку плана нападения на Чехословакию. 5 мая он написал первый из серии меморандумов генералу фон Браухичу, новому главнокомандующему сухопутными войсками, в котором настойчиво предостерегал от подобных действий. Это примечательные документы, в которых открыто излагаются нелицеприятные факты, а аргументация построена на логических выкладках. Хотя он переоценил силу воли Англии и Франции, политическую изворотливость их лидеров, силу французской армии и неверно предсказал решение чехословацкой проблемы, его долгосрочный прогноз относительно будущего Германии оправдался полностью.

Он был убежден, что нападение Германии на Чехословакию повлечет за собой европейскую войну, в которой Германии будут противостоять Англия, Франция и Россия, а Соединенные Штаты послужат для западных демократий арсеналом. Германия просто не в состоянии, по его мнению, выиграть такую войну. Одна нехватка сырья и то делала победу невозможной. Военно-экономическое состояние Германии, как писал он, фактически было хуже, чем в 1917–1918 годах, когда начался развал кайзеровских армий.

28 мая, после «майского кризиса», Бек в числе других генералов был приглашен в канцелярию. Им предстояло выслушать бурное выступление Гитлера, в котором он клялся стереть Чехословакию с карты ближайшей осенью. Бек аккуратно записывал разглагольствования Гитлера, а через двое суток, в тот самый день, когда фюрер подписал новую директиву по операции «Грюн», определяющую дату нападения на Чехословакию — 1 октября, написал другой, более острый меморандум Браухичу, в котором критиковал план Гитлера по пунктам. Чтобы убедиться, что главнокомандующий поймет его правильно, Бек сам прочел Браухичу меморандум. Под конец он заострил свое внимание на том, что в «верхушке военной иерархии» развивается кризис, который уже привел к анархии. Если этот кризис не преодолеть, то армию, да и самое Германию, ждет, по его словам, мрачное будущее. Через несколько дней, 3 июня, он послал Браухичу еще один меморандум, в котором заявил, что «новая директива по операции «Грюн» является несостоятельной с военной точки зрения» и что генеральный штаб сухопутных войск ее отклонил.

Но Гитлер продолжал настаивать на своем. Трофейные документы, касающиеся операции «Грюн», свидетельствуют, как возрастала напряженность в течение лета. Плановые осенние маневры по приказу Гитлера должны были проводиться таким образом, чтобы армия всегда была готова к нападению. Надлежало ввести тренировку «по внезапному овладению укреплениями». До сведения генерала Кейтеля доводилось, что Гитлер постоянно «напоминает о необходимости ускорить работу по строительству укреплений на Западе». 9 июня Гитлер снова запрашивает сведения о вооружении Чехословакии и незамедлительно получает доклад обо всех имеющихся видах вооружения, причем с мельчайшими подробностями. В тот же день он спрашивает: «По-прежнему ли чешские укрепления укомплектованы гарнизонами неполного состава?» Он проводит время в своей резиденции в горах в окружении соратников. В ходе «игры в войну» его настроение то улучшается, то ухудшается. 18 июня он издает новую «основополагающую» директиву по операции «Грюн».

«Угрозы превентивной войны других государств против Германии не существует… Однако я приму окончательное решение начать кампанию против Чехословакии лишь в случае, если буду твердо убежден… что Франция не выступит против нас и это не повлечет за собой вмешательства Англии».