Взлет и падение Третьего рейха - Уильям Ширер

«Дальше разговаривать было невозможно, — рассказывал Браухич на Нюрнбергском процессе, вспоминая этот неприятный эпизод. — Так я и ушел». Другие вспоминают: он вернулся в штаб в Цоссене, расположенный в 18 милях от Берлина, в таком состоянии, что некоторое время даже не мог связно изложить, что же там произошло. Это был конец «цоссенского заговора». Он так же позорно провалился, как и «заговор Гальдера» в период Мюнхена. Каждый раз, когда заговорщики излагали условия, при которых они будут действовать, эти условия выполнялись. На этот раз Гитлер придерживался своего решения начать наступление на Западе 12 ноября. После того как ошеломленный Браухич покинул канцелярию фюрера, последний фактически еще раз подтвердил свой приказ о наступлении 12 ноября телефонным звонком в Цоссен. Когда Гальдер попросил сделать подтверждение в письменной форме, Гитлер тотчас прислал его. Таким образом, заговорщики имели письменные доказательства, которые были нужны им для того, чтобы свергнуть фюрера, — приказ на наступление, который, по их мнению, должен был привести Германию к катастрофе. Но дальше они ничего не предприняли, а просто запаниковали. Начали поспешно сжигать бумаги, которые могли выдать их причастность к заговору, и заметать следы. Только полковник Остер, казалось, сохранял спокойствие. Он послал предупреждение бельгийскому и голландскому посольствам в Берлине, что наступление на Западном фронте начнется утром 12 ноября. Затем отправился в свою бесплодную поездку, чтобы еще раз попытаться уговорить генерала Вицлебена устранить Гитлера. Генералы, в том числе и Вицлебен, знали, что потерпели неудачу. Бывший ефрейтор снова одержал над ними верх, причем довольно легко. Спустя несколько дней Рундштедт, командующий группой армий «А», собрал командиров корпусов и дивизий, чтобы обсудить детали наступления. И хотя он все еще сомневался в успехе операции, тем не менее он посоветовал генералам отбросить свои сомнения. «Армии поставлена задача, — сказал он, — и она выполнит ее».

На следующий день после того, как Гитлер довел Браухича до нервного припадка, он принялся составлять воззвание к голландскому и бельгийскому народам, оправдывающее нападение на них. Гальдер записал в дневнике: «Повод — вступление французских войск».

Однако 7 ноября, к облегчению генералов, Гитлер отложил наступление.

«Совершенно секретно Берлин, 7 ноября 1939 года

…Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами, заслушав доклады о метеорологической обстановке и о положении на железнодорожном транспорте, приказал:

День «А» перенести на три дня. Следующее решение будет принято в 6 часов вечера 9 ноября 1939 года. Кейтель».

Это первая из четырнадцати отсрочек, принятых Гитлером в течение осени и зимы, копии которых были найдены в архивах ОКВ в конце войны. Они показывают, что фюрер никогда не отказывался от своего решения напасть на западных союзников; просто он переносил дату нападения со дня на день: с 9 ноября нападение было перенесено на 19 ноября; с 13 ноября — на 22 ноября и так далее, каждый раз с уведомлением за пять или шесть суток и, как правило, со ссылкой на плохие погодные условия.

Возможно, в определенной степени фюрера сдерживали генералы. Возможно, он все-таки осознал, что армия еще не готова. Его стратегические и тактические планы, бесспорно, не были в полной мере отработаны, ибо он все время вносил в них поправки.