– Прекрасный поступок, сын мой, – заметил султан. – Да, прекрасный! – Подняв унизанную драгоценными перстнями руку, он дал знак к окончанию праздника и покинул Большой зал в сопровождении кадин и слуг. Выстроившись в две шеренги, девушки-гедикли вышли за ними вслед.

Большой зал опустел, если не считать Селима, его гарема и Хаджи-бея, поспешившего навстречу принцу с широкой улыбкой.

– Идем, мой господин Селим. Я подготовил тебе покои на эту ночь. А завтра, после утренней молитвы, тебе и твоему гарему надлежит покинуть Эски-сераль.

– Куда же мне ехать? Знаю лишь, что буду править крымской провинцией, что в двух днях пути от Константинополя.

– Много лет назад, господин мой, твой отец подарил твоей матери скромный дворец на берегу Черного моря. Теперь он твой. С тобой поедет госпожа Рефет, которая будет присматривать за твоими женщинами.

– Да благословит тебя Аллах, мой старый друг, – ответил принц. – Хорошо, что моя тетя будет в безопасности. Жены моего отца ненавидят Рефет, потому что она верна мне.

– Знаю, – кивнул ага. – Уже дважды в гареме покушались на ее жизнь.

– Что?…

– Не гневайся, господин мой. Я говорю тебе это лишь для того, чтобы предостеречь. Будь всегда начеку! Однако пойдем, у стен есть уши. Поговорим позже. – Хаджи-бей повернулся к ожидающим девушкам. – Следуйте за мной, милые. Час поздний.

Покинув зал, девушки последовали за Хаджи-беем и вскоре очутились в обширных покоях, где их встретила госпожа Рефет. Сюда, в это временное пристанище, уже перенесли немногочисленные пожитки девушек, и чьи-то заботливые руки разложили их ночные одеяния.

– Думаю, теперь вам следует отойти ко сну, – сказала госпожа Рефет. – Мы выезжаем рано утром.

– А что, если принц захочет одну из нас прямо сейчас? – спросила Сарина.

– Этого не случится, – ответила госпожа Рефет.

– Откуда тебе знать? – допытывалась девушка.

Женщина улыбнулась и проговорила:

– Сарина, я знаю одно: ты от радости совсем забыла о манерах. Но имей в виду, положение твое нисколько не изменилось, и ты по-прежнему невольница – обычная одалиска, которой останешься до тех пор, пока не сумеешь понравиться моему племяннику. Но поверь, этого не случится, пока ты не научишься вести себя надлежащим образом. Турецкие мужчины презирают грубых и непочтительных женщин. И частенько таких душат шелковым шнурком.

Упрек был заслуженный, и дерзкой Сарине достало ума покраснеть. Пробормотав слова извинения, она стала готовиться ко сну.

Госпожа Рефет подходила по очереди к каждой из девушек, чтобы поболтать с ней минуту-другую и приободрить. Затем, удостоверившись, что все в порядке, она велела невольнице погасить светильники и вышла.

– Сюда никто не должен входить, кроме меня и нашего аги, – сказала Рефет стоящей в дверях страже. – Попробуйте ослушаться – и поплатитесь жизнью!

Она вошла в маленькую комнату, находившуюся по соседству с комнатой девушек, и там ее уже дожидались принц Селим и Хаджи-бей.

– Здесь нас никто не услышит, – сказал евнух.

– Хвала Аллаху! – воскликнула в ответ достойная дама. – Какое счастье, что я, наконец, смогу покинуть Эски-сераль! – Повернувшись к племяннику, она продолжала: – Дорогой мальчик, как мне благодарить тебя?

– Мне стыдно признаться, тетя, однако ваш переезд устроил Хаджи-бей. А я даже не подумал об этом…

– Я просто устроил дело, которое, как я знал, отвечает желанию вашего высочества и которым вы бы занялись самолично, если бы не множество других важных дел, – проговорил ага.

– С каждым днем меня все больше изумляет твое умение «устраивать дела», – усмехнулся принц. – Но теперь расскажи, что за девушек ты мне нашел? Почему именно эти три?