Здоровье без побочных эффектов - Питер Гётше (2013)

Пока психиатр была в долгосрочном отпуске по болезни, я набрался мужества и при поддержке психолога свел потихоньку дозу препарата на нет. Я принимал препарат 3,5 года и становился все более и более вялым и безразличным ко всему. Отказ напоминал побег из-под стеклянного колпака. Снижать дозу до полной отмены совсем не легко, это вызывает множество симптомов абстиненции…

Когда психиатр вернулась после болезни, она была «оскорблена» моим решением прекратить прием препарата. Однако я чувствовал себя намного лучше, и, отвечая на мой вопрос, в депрессии ли я по-прежнему, она сказала: «Не знаю». – «Но если я не хочу больше принимать счастливые таблетки?» «Ну, тогда я не могу вам ничем помочь», – сказала она. Я не упомянул название препарата, но психиатр была связана с производителем счастливых таблеток.

Мне рассказывали о студентах-медиках, которых сажают на счастливые таблетки, когда у них возникают трудности с учебой, при этом почти всегда рассказывают им миф об исправлении химического дисбаланса и сравнивают это с инсулином для лечения диабета. Когда студенты испытывают абстинентные симптомы при попытке остановить лечение, им всегда говорят, что это не абстиненция, а болезнь, которая вернулась, и что они, вероятно, должны принимать таблетки всю оставшуюся жизнь.

Должен признаться, это одновременно приводит меня в ярость и ввергает в уныние, особенно потому что история, кажется, ничему нас не учит. В 1880 году правительство Великобритании не ожидало, что использование опиума в Индии приведет к «каким-либо вредным последствиям». В 1930-е годы четыре из 10 лекарственных рецептов содержали бромиды, и проблема хронической интоксикации была признана огромной проблемой, а зависимость от барбитуратов в тот же период не признавалась, а врачей, которые указывали на это, просто игнорировали62. Потребовалось 40 лет – 40 лет! – чтобы проблема зависимости наконец была рассмотрена Министерством здравоохранения Великобритании и стало ясно, что люди продолжают принимать барбитураты не потому, что больны, а потому что не могут без страданий остановить прием62. В 1955 году США производили так много барбитуратов, что 7% населения могли бы съедать по таблетке каждый день95.

В 1960-е годы врачи считали, что бензодиазепины безопасны, и прописывали их почти для чего угодно. На пике популярности их продажи соответствовали использованию у примерно 10% датского населения96, что выходит за все возможные рамки, поскольку полезный эффект препарата исчезает через несколько недель применения из-за развития толерантности и потому что лекарства вызывают сильное привыкание и множество побочных эффектов. Испытания смещены, но доказано, что использование их в качестве снотворных – до того, как разовьется толерантность – увеличивает время сна у пожилых людей с бессонницей на 15 минут. В то же время число побочных когнитивных событий увеличивается в пять раз, побочных психомоторных событий – в три раза, а дневная усталость встречается в четыре раза чаще97. Пациенты, которые принимают такие препараты, также имеют более высокий риск падений и дорожно-транспортных происшествий, и исследования показали, что использование бензодиазепинов увеличивает риск слабоумия на 50%98. Зачем пожилому человеку принимать такой опасный препарат вместо того чтобы почитав скучную книгу, уснуть естественным образом?

На протяжении десятилетий компании отрицали, что бензодиазепины вызывают зависимость, и им все сходило с рук. Хотя серьезная зависимость была зафиксирована уже в 1961 году, это отказывались признать еще 20 лет27. В 1980 году лекарственный регулятор Великобритании на основании сообщений о неблагоприятных событиях, поданных в агентство, заключил, что всего 28 человек стали зависимыми от бензодиазепинов с 1960 по 1977 год62. Теперь мы знаем, что истинное их число – около 500 000, то есть в 20 000 раз больше!