Здоровье без побочных эффектов - Питер Гётше (2013)

Вилли Шлидер – генеральный директор по вопросам конкуренции в Еврокомиссии, позволил произойти утечке информации о имени Адамса в компанию Roche, и Адамс оказался в швейцарской тюрьме. Его обвинили, а позднее осудили в преступлениях против государства – предоставлении экономической информации иностранной власти. Похоже, компания Roche организовала полицейские допросы, а когда жене Адамса сказали, что ему грозит провести 20 лет в тюрьме, она покончила с собой. С Адамсом обращались как со шпионом, судебные разбирательства проводились в тайне, и ему даже не разрешили присутствовать на похоронах жены.

Швейцарские суды не реагировали на аргументы, что Адамс не сделал ничего дурного, потому что Швейцария сама нарушила соглашение о свободной торговле с ЕС, в котором указывалось, что следует сообщать о нарушениях свободной конкуренции.

Это только в США осведомители получают вознаграждение таких размеров, что могут не беспокоиться – по крайней мере, в финансовом отношении, – что никогда больше не получат работу. Однако осведомители все же мотивированы не потенциальным финансовым обогащением, а своей совестью, не желая «быть ответственными за смерть людей»2.

У некоторых компаний есть внутренние этические рекомендации, призывающие сотрудников сообщать о злоупотреблениях, и иногда руководство с готовностью получает такую информацию и принимает меры. Но это исключение. Все компании, которые я изучил, сознательно занимаются преступной деятельностью. В Штатах зарегистрирована почти тысяча «qui tam» дел в здравоохранении (тех дел, в которых осведомители, зная о мошенничестве, инициируют судебный процесс от имени правительства), и в Министерстве юстиции предположили, что это число может вырасти2.

Довольно плохая идея – сообщать компании о ее же преступлениях, это как рассказать гангстеру, что вы наблюдали за его незаконными действиями. Питер Рост, вице-президент по глобальному маркетингу компании Pfizer, ставший осведомителем, пояснил, что «адвокат компании Pharmacia отчетливо представлял себе, что любой, кто пытался обличить потенциально преступные действия внутри компании и при этом сохранить работу, был душевнобольным»3. Большинство осведомителей, которые связались с компанией, подвергались различному давлению и иногда получали серьезные угрозы. «Даже если что-нибудь найдут, компания толкнет вас под автобус и докажет, что это вы были пушкой, сорвавшейся с лафета, и ответственность несете вы один»2. Насилие распространяется и на другие компании: «Меня уволили… Потом я устроился на работу. Вскоре кто-то из [название компании не раскрывается] туда позвонил. Меня снова уволили».

Роль свидетеля чрезвычайно стрессовая, и дела в среднем тянутся около 5 лет2. Питер Рост описал, что пришлось испытать 233 осведомителям, которые рассказали о мошенничестве3: 90% были уволены или понижены в должности, 27% столкнулись с судебными исками, 26% пришлось прибегать к помощи психиатра или терапевта, 25% страдали от алкоголизма, 17% потеряли свои дома, 15% развелись, 10% предприняли попытку самоубийства и 8% обанкротились. Но, несмотря на все это, только 16% из них заявили, что не будут больше рассказывать о преступлениях.

Сразу вспоминаются преступления мафии. Те, кто угрожает преступным доходам, подвергаются насилию, с той разницей, что в фармацевтической промышленности насилие чаще не физического, а психологического свойства, но оно может быть таким же разрушительным. Это насилие включает запугивание, угрозы увольнения или судопроизводства, фактические увольнения и судебные разбирательства, необоснованные обвинения в научном мошенничестве, клевету и другие попытки разрушить карьеру. Эти маневры часто осуществляют юристы промышленности4–16, могут привлекаться и частные детективы16, 17.

Талидомид