Совсем того! - Жиль Легардинье (2011)

Мадам Берлинер взялась за решетку, чтобы открыть калитку. Едва ее рука коснулась металла, как мадам Берлинер начала биться в конвульсиях, отчего у нее даже слетела с головы модная шляпка. Из полуоткрытого рта вырвался странный звук, хорошо слышимый по домофону, похожий отчасти на звук лопнувшей шины, отчасти на хрип просыпающегося весной медведя.

— Вы ненормальный! — воскликнула Одиль. — Сейчас же прекратите!

— Это вы подали мне идею.

— Эндрю, я заявлю на вас!

— Вы думаете, кто-нибудь поверит женщине с черными зубами?

Мадам Берлинер покинула поместье вечером, забрав с собой кое-какие украшения. Подойдя к воротам, она наотрез отказалась дотрагиваться до решетки. Эндрю, проводив ее, поднялся к себе отдохнуть. Когда он проходил мимо двери Манон, ему показалось, что он слышит рыдания. Он постучал.

— Это Эндрю. Все в порядке? Ответа не последовало.

— Пожалуйста, скажи мне, — настаивал Блейк.

Дверь открылась. Девушка уже вытерла слезы, но заплаканные глаза выдавали ее состояние.

— Какие-то проблемы? С беременностью?

— С этим все в порядке. Ребеночек лакомится печеньем на чистом сливочном масле и конфетами…

— Есть новости от Жюстена?

— Сегодня ночью мне приснилось, что он не вернется.

— Это просто дурной сон.

Манон сделала шаг назад и прислонилась спиной к шкафу.

— Этот сон снится мне каждую ночь. Он должен вернуться через одиннадцать дней. Иногда я представляю себе, что он придет в тот же вечер, а иногда теряю всякую надежду. Меня поминутно бросает то в жар то в холод… И по маме я тоже скучаю. А тут еще куда-то пропал вязаный жилет, который мне Жюстен подарил на годовщину нашего знакомства…

Блейк обнял девушку.

— Вот слушай, сейчас я стану говорить как персонаж книги: решай проблемы по мере их поступления. Как у тебя дела с подготовкой? У тебя же экзамен на носу…

— Через две недели. Одиль считает, что я готова, кроме вопросов по педагогике. Но в любом случае…

Манон замолчала.

— Что в любом случае?

— Через две недели либо Жюстен вернется и у меня будет шанс, либо не вернется, и потому не стоит даже и пробовать.

— А пока тебе надо готовиться.

— Могу я задать вам один вопрос?

— Пожалуйста.

— Вы помните то время, когда вам было двадцать лет?

— Франция и Англия находились в состоянии войны. Мы жили в глинобитных домах. Нищие ели какие-то корешки, а мы спали вместе со свиньями, чтобы не было холодно. Видишь, я помню. Чем я могу тебе помочь?

— Вы тоже во всем сомневались, как и я?

— Жизнь во многом была другой. У нас не было электронных гаджетов, не было такой одежды, развлечений, но сомнения, страхи, плохо скрываемые под маской бывалого всезнайки, — все это было. Я помню надпись на фронтоне римских катакомб, которые я осматривал с родителями. Над грудой черепов и костей было написано: «Я был таким, как ты. Ты будешь таким, как я». Я вышел оттуда в ужасе и на всю жизнь запомнил эту надпись. С тех пор я всегда смотрю на стариков как на прежних детей, а на детей как на будущих взрослых. У каждого свой путь, но все мы проходим через несколько этапов.

— Мне трудно поверить, что вы чего-то боялись…

— Боялся плохо сыграть в футбол, тогда ребята не взяли бы меня в свою команду, боялся, что я некрасив и девочки не станут со мной танцевать, боялся оказаться не таким смелым, как мой отец, чтобы пойти по его стопам, боялся, что женщина, которую я люблю, увлечется другим, боялся не дать людям то, чего они от меня ждут. Я и сейчас боюсь многого…

— Вау… Выходит, это я вас должна утешать?

— Мне достаточно смотреть на тебя. У тебя есть сила и душа. Ты несешь в себе жизнь. Тебе принадлежит будущее. Настал твой черед. Все, чем старик может помочь молодому, это быть честным и говорить ему то немногое, что знает, даже если это уязвляет его гордость. Не забывай, что взрослый — это просто состарившийся ребенок.