Первый человек в Риме - Колин Маккалоу (2018)

Из кухни, расположенной в дальнем конце сада, доносился аромат чабреца. В помещении, помимо кухни, имелись также ванная и прачечная. Как в большинстве домов на Палатине, дом Клитумны был подсоединен к водопроводу и канализации. Таким образом, не нужно было ходить за водой к общественному фонтану и нести ночные горшки в ближайшую общественную уборную.

– Знаешь, Луций Корнелий, – произнесла Никополис, откладывая вышивание, – если бы ты хоть иногда забывал о своих аристократических амбициях, это пошло бы тебе на пользу.

Вздохнув, он удобно устроился на ложе, кутаясь в тогу, чтобы согреться, – в комнате было прохладно. Служанка по прозвищу Вифи сняла с него зимнюю обувь. Вифи была хорошенькая жизнерадостная девушка с труднопроизносимым именем, родом из далекой Вифинии. Клитумна взяла ее у племянника, заплатив недорого, но оказалось, что нечаянно приобрела сокровище.

Закончив расшнуровывать ботинки, девушка быстро вышла и почти сразу же вернулась с парой толстых теплых носков, которые натянула на красивые белоснежные ноги Суллы.

– Спасибо, Вифи. – Он улыбнулся девушке и небрежно взъерошил ей волосы.

Служанка вся так и засияла. «Смешное маленькое существо», – подумал он с нежностью, удивившей его самого. Но потом он понял, что она напоминает ему соседку – Юлиллу…

– Что ты имеешь в виду? – спросил он Никополис.

– Почему Стих, это маленькое, жадное пресмыкающееся, должен унаследовать все, когда Клитумна соединится со своими сомнительными предками? Если бы ты хоть чуть-чуть изменил тактику, Луций Корнелий, дорогой мой друг, бóльшую часть она оставила бы именно тебе. А у нее много, поверь мне!

– Что он там делает? Скулит, что я побил его? – спросил Сулла, взяв у Вифи блюдо с орехами и вновь улыбнувшись ей.

– Конечно! Да еще приукрасил, я уверена. Я ни в коей мере не осуждаю тебя. Он отвратительный. Но он ее единственный кровный родственник, и она любит его, поэтому не видит его недостатков. Но тебя она любит больше, заносчивый ты негодник! Поэтому, когда ты в следующий раз с ней встретишься, не будь надменным и гордым. Лучше преподнеси сцену с Липучкой Стихом в таком виде, чтобы затмить все, что он наговорил.

Он смотрел на нее почти заинтригованный, однако не без доли скепсиса.

– Нет. Она не такая дура, чтобы клюнуть на это.

– О дорогой мой Луций! Когда ты захочешь, ты можешь заставить любую женщину проглотить любой крючок. Попробуй! Только разок! Ради меня! – умоляла Никополис.

– Нет. Я окажусь в дураках, Ники.

– Ты ведь знаешь, что не окажешься, – настаивала Никополис.

– Никакие деньги в мире не заставят меня унижаться перед такими, как Клитумна!

– Всех денег в мире у нее нет, но достанет на то, чтобы ты стал сенатором, – прошептала искусительница.

– Нет! Это не так. Да, у нее есть этот дом, но она все тратит, а что не тратит она – транжирит этот Липучка Стих.

– Да нет же! Как ты думаешь, почему банкиры ловят каждое ее слово, будто она – добродетельная Корнелия, мать Гракхов? Она вложила в их банки довольно приличное состояние. К тому же она не тратит и половины своего дохода. Кроме этого, отдадим должное Липучке Стиху, он тоже не нуждается. Пока счетовод и управляющий его покойного батюшки способны работать, бизнес Стиха будет процветать.

Сулла рывком вскочил с ложа, складки его тоги освободились.

– Ники, а ты уверена, что не рассказываешь мне сказки?

– Я охотно рассказала бы тебе сказочку-другую, но только не про это, – отозвалась она, вдевая в иголку пурпурную шерстяную и золотую нить.

– Она доживет до ста лет, – спокойно заметил он, вновь опускаясь на ложе. Не чувствуя больше голода, он отдал Вифи блюдо с орехами.

– Согласна, она может дожить до ста лет, – сказала Никополис, проткнув иглой ткань и очень осторожно протягивая блестящую нить. Ее большие черные глаза безмятежно смотрели на Суллу. – А может и не дожить. Ты знаешь, в ее роду не было долгожителей.