Вкус листьев коки - Карин Мюллер (2010)

Через два столетия моче восстали из пепла, возродившись как государство Чимор. Ранние постройки столицы чиму Чан-Чан относятся к 800 году нашей эры. Со временем чиму превратились в самое крупное государство, правившее в Перу до прихода инков. Они завоевали почти тысячу километров (шестьсот двадцать миль) береговых территорий и построили Чан-Чан: прекрасный город с обнесенными стеной храмами, мавзолеями, парками и искусственными лагунами.

Его население почти целиком состояло из ткачей, кузнецов и гончаров.

Чимор процветал, когда инки начали свою великую экспансию. Конфликт был неизбежен. Медленно и непреклонно армии инков продвигались по пустыне, которая не оставляет следов. Но как оказалось, военные действия даже не понадобились. Та самая река, что дала чиму жизнь в пустыне, стала причиной их краха. Император инков Тупак Юпанки попросту отрезал поступление воды в столицу Чан-Чан, и чиму сдались без боя. Когда империя поглотила государство, его технологические достижения распространились по всей стране.

Я была всего в пяти милях от Чан-Чана и с трудом передвигала ноги по беспощадно спаленной солнцем сухой полоске песка, когда набрела на остатки тропы инков. Хотя от некогда высоких стен почти ничего не осталось, сама тропа была хорошо видна. Шириной в тридцать футов, она тянулась прямой линией до горизонта, как доисторическое шоссе. В конце тропы было море.

Уанчако – крошечная точка на северном побережье Перу. Симпатичный городок – пляжи с белым песком, пена прибоя, загорелые до черноты рыбаки, и лодочки из камыша-тоторы. Они были почти точной копией древних суденышек с орнаментом моче, датирующихся 600 годом нашей эры. У них были изящный конусообразный нос и усеченная корма. Рыбаки называли их кабайитос – маленькие лошадки, – ведь именно на лошадок они были похожи, когда скакали по набегающим волнам. В легенде говорится, что кабайитос – потомки лодки из пробковой древесины, которая привезла основателя династии чиму Такаюнаму к перуанским берегам.

Я приехала в Уанчако, чтобы узнать о старинных лодках от рыбаков, которые до сих пор плавали на них. Я также надеялась (втайне), что мне удастся построить собственную маленькую кабайито и научиться ею управлять.

Эльвира была владелицей хостела в Уанчако, который носил вполне соответствующее название «Кабайитос де Тортора». Энергии у нее было через край, как у щенка лабрадора, и обаяния не меньше. Узнав о цели моего прибытия в город, она тут же свела меня с рыбаком по имени Бусо. Он был патриархом пляжа Уанчако. Я застала его за починкой сетей, в окружении четверых из восьми сыновей. У Бусо была мускулистая грудь, он носил очки и был очень силен, хоть и не обладал скульптурными изгибами и резными рельефами, как у культуристов. Я легко могла представить, как он заходит ко мне на кухню, берет холодильник и уносит его, посвистывая себе под нос.

Рыбаки собрались вокруг нас, почтительно прислушиваясь к разговору. Я знала, что, если Бусо откажется работать со мной, можно собирать вещи и отправляться домой. Я поведала ему о своей мечте построить лодку и рассекать на ней волны.

Он молча выслушал меня и покачал головой.

– Женщины, – ответил он, – не выходят в море.

Я попыталась заставить его передумать, подключив все свое обаяние и харизму, но потерпела полный крах и тогда втихую предложила денег. Бусо пощелкал языком, глядя на океан, и, наконец, сказал, что можно сделать и исключение.

Он ушел со стопкой банкнот в руке. Очевидно, в обязанности рыбака-патриарха входило не только знание капризов океанских волн.