Индийская принцесса - Мэри Маргарет Кей (2012)

Он стянул вниз желто-красный муслин, прикрывавший лицо, и они посмотрели друг на друга через пространство затененной комнаты. Но хотя Аш спустил под подбородок свободный конец своего тюрбана, Анджули не последовала примеру, и ее лицо оставалось закрытым, не считая глаз.

Прекрасные, с золотыми крапинками, глаза, которые он так хорошо помнил, были все такими же прекрасными – они не могли быть иными. Но как только его собственные глаза привыкли к полумраку, он осознал, что в глазах Анджули нет ни радости, ни тепла – наверное, такие глаза были у маленького Кая из андерсеновской «Снежной королевы», чье сердце пронзил осколок зеркала. Этот бессмысленный, застывший взгляд привел Аша в ужас.

Он двинулся к ней, но кто-то быстро встал у него на пути и удержал за руку. Гобинд, почти неузнаваемый в костюме дворцового слуги, но с незакрытым лицом.

– Ашок, – промолвил Гобинд.

Он не возвысил голоса, но своим тоном и жестом предостерег так красноречиво, что Аш резко остановился, вовремя вспомнив, что никто из присутствующих не знает об отношениях, существующих между ним и овдовевшей рани, и не должен знать – особенно сейчас, поскольку любой из них испытал бы такое же потрясение, какое испытали Сарджи и Кака-джи, а ситуация и без того достаточно опасная, чтобы еще настраивать союзников против себя.

Аш оторвал взгляд от Анджули, совершив над собой изрядное усилие, и посмотрел на Гобинда, который испустил протяжный вздох облегчения – он боялся, что сахиб вот-вот опозорит рани и приведет в замешательство всех присутствующих открытым проявлением чувств. По крайней мере эта опасность была предотвращена, и он отпустил руку Аша и сказал:

– Я благодарю богов, что вы пришли: надо еще многое сделать, а за присутствующими здесь необходимо присмотреть. В первую очередь за женщиной – она будет кричать, если сможет, а в пределах слышимости отсюда находятся, самое малое, два десятка стражников внизу и в павильоне над нами.

– Какая женщина? – спросил Аш, который пока видел лишь одну.

Гобинд указал тонкой рукой, и Аш только сейчас заметил остальных людей, находившихся в огороженном занавесами помещении. Их было семеро, не считая Манилала, среди них одна женщина, вероятно служанка Джули. Жирный, похожий на слизняка мужчина с гладкими, как у ребенка, щеками и тройным подбородком мог быть только одним из евнухов занана, а что касается прочих, то двое, судя по одежде, являлись дворцовыми слугами, другие двое – солдатами бхитхорской армии, а последний – стражником из личной охраны покойного раны. Все они сидели на полу с заткнутыми ртами, связанные по рукам и ногам. Все, кроме одного – мертвого. Он был убит ударом кинжала в глаз, и рукоять тонкого стилетоподобного клинка, глубоко всаженного в мозг, все еще торчала из раны.

Работа Гобинда, подумал Аш. Никто другой не сумел бы нанести удар с такой смертоносной точностью, выбрав единственное уязвимое место. Кольчуга и толстый кожаный шлем, окаймленный длинной металлической сеткой, отразили бы любой удар, направленный в голову, горло или тело. Так что оставался всего один шанс…

– Да, – сказал Гобинд, отвечая на непроизнесенный вопрос. – Мы не могли оглушить стражника ударом по голове, как остальных, а потому пришлось его убить. Кроме того, он заговорил через занавес с евнухом, которого мы уже благополучно скрутили к тому времени, и из его слов стало ясно: кое-кто намерен позаботиться о том, чтобы Анджули-Баи понесла наказание за то, что избежала смерти на костре, а следовательно, не выполнила свой долг как рани Бхитхора. Она не получит разрешения вернуться в Каридкот или поселиться в одном из малых дворцов, а отправится обратно в занан Рунг-Махала. А чтобы жизнь не казалась ей медом, они постановили ослепить ее сразу, как только первая рани умрет и больше не сможет заступаться за нее.

Аш задохнулся и стал судорожно ловить ртом воздух, словно легкие у него отказали, а Гобинд мрачно сказал: