Индийская принцесса - Мэри Маргарет Кей (2012)

Минут через двадцать группа из четырех всадников ехала быстрой рысью через возделанные поля к пыльной широкой дороге, что пролегает между Кхедбрахмой и Ахмадабадом, а выехав на нее, пустилась галопом в южном направлении.

К наступлению сумерек их все еще отделяли многие мили от города Ахмад-шаха. Но они продолжали путь при свете звезд, а когда наконец впереди показались огни военного городка, восходила луна. Путники остановились возле купы деревьев, и Аш снял Джули с седла. Они не разговаривали, ибо уже сказали друг другу все, что надо; к тому же все четверо испытывали тревогу и изрядно устали. Гул Баз отдал свою лошадь Букте, поклонился на прощание Ашу и вместе с Анджули, которая, как положено женщине, держалась на шаг позади него, двинулся по залитой лунным светом дороге к расположенной на окраине военного городка деревушке, где собирался нанять тонгу, чтобы доехать до бунгало.

Через пять дней Аш вернулся в Ахмадабад верхом на одной из лошадей Сарджи, в сопровождении одного из саисов Сарджи.

Прежде чем отбыть обратно с лошадью, саис воспользовался гостеприимством Кулу Рама и других слуг, а перед отъездом поведал хозяевам со множеством подробностей историю о гибели своего господина, который трагически утонул, пытаясь переплыть на коне через одну из многих приливно-отливных рек, впадающих в залив Кач; конь сахиба тоже утонул, а сам сахиб спасся лишь чудом. История от деталей не пострадала, и позже Гул Баз доложил, что рассказчику – да и никому другому – явно и в голову не пришло усомниться в ней.

– Таким образом, еще одно препятствие успешно взято, – сказал Гул Баз. – Что же касается другого дела, здесь тоже все прошло как по маслу. Никто не поставил под сомнение личность женщины, вернувшейся со мной. И никто уже ничего не заподозрит, потому что рани-сахиба не выходит из комнаты, прикидываясь больной. Впрочем, мне кажется, она действительно нездорова: на вторую ночь она закричала во сне так громко, что я проснулся и бросился к ней в лачугу, испугавшись, что ее нашли и насильно увозят. Но она сказала, это просто страшный сон и… – Он осекся, увидев выражение лица Аша, и спросил: – Так значит, с ней такое уже случалось?

– Да. Нужно было предупредить тебя, – сказал Аш, злясь на себя за недомыслие.

К нему самому Шушила во снах больше не являлась, но продолжала лежать тяжким бременем на совести: ее маленькое укоризненное лицо по-прежнему возникало у него перед глазами в самые неожиданные моменты. И если с ним происходит такое, то насколько же хуже должно быть Джули, которая любила свою младшую сестру?

Он спросил, не проснулся ли от криков кто-то из слуг, но Гул Баз так не думал.

– Как вы знаете, моя хижина и бывшая хижина Махду-джи стоят поодаль от остальных, а лачуга, которую занимает рани-сахиба, находится сразу позади моей и потому надежно заслонена от построек, где живут остальные слуги. Но на следующий день я купил опиума и стал давать понемногу рани-сахибе после заката. С тех пор она спит крепко и больше не кричит по ночам, и это хорошо, ибо шикари не ошибался, когда высказал предположение насчет возможной слежки за сахибом.

По словам Гул База, накануне днем к бунгало приходили несколько незнакомцев: один спрашивал работу, другой назвался продавцом лекарств и лекарственных трав, а третий разыскивал неверную жену, которая вроде бы сбежала со слугой какого-то сахиба. Последний из них, узнав, что Пелам-сахиб пару недель назад уехал охотиться в Катхиявар и еще не вернулся, задал много вопросов…