Индийская принцесса - Мэри Маргарет Кей (2012)

В тот год по стране ходило великое множество слухов, и среди них почти не было обнадеживающих – разве что для тех, кто выступал за войну с Афганистаном. Говорили о подступающих к Аму-Дарье русских армиях, численность которых росла по мере того, как история передавалась из уст в уста. Пятидесятитысячная армия… шестидесятитысячная… нет, восьмидесятитысячная…

«Из достоверного источника мне стало известно, – писал майор Каваньяри в письме в Симлу, – что русское войско, подступающее к Аму-Дарье, насчитывает в общей сложности пятнадцать тысяч четыреста человек, построенных в три колонны: две численностью в тысячу семьсот человек, а третья – в двенадцать тысяч. А также, что русская миссия в составе генерала Столетова и шести других офицеров с эскортом из двадцати двух казаков в конце мая покинула Ташкент, выехав вперед войска. По слухам, друзья и родственники эмира, которые боятся, что русско-турецкий конфликт приведет к военным действиям между Россией и Великобританией, настойчиво убеждают эмира сделать выбор между двумя соперничающими державами, но его высочество не может принять решение и продолжает колебаться. Следует добавить, что, по мнению моего осведомителя (а он выражает, хочу подчеркнуть, сугубо личную точку зрения), эмир предпочел бы не примыкать ни к той, ни к другой стороне, поскольку убежден, что его страна должна постараться остаться независимой от обеих. Я отдал правительственному агенту в Пешаваре конфиденциальное письмо, которое будет доставлено вам. Оно было прислано мне упомянутым выше лицом и, по заверению последнего, является точной копией документа с условиями договора о союзе, поставленными русским посланником, посещавшим Кабул в конце прошлого года. Разумеется, я не могу ручаться за точность копии, а равно не нахожу целесообразным раскрывать свой источник информации. Но уверяю вас: у меня есть все основания считать его надежным».

Упомянутый документ, надлежащим образом отправленный в Симлу, оказался весьма ценным. Среди всего прочего в нем оговаривались следующие условия: эмир должен разрешить русским дипломатическим агентам обосноваться в Кабуле и других городах на территории его страны; русские войска должны разместиться на «четырех удобных позициях» на границах Афганистана; русское правительство должно получить разрешение на строительство дорог и проведение телеграфных линий, связывающих Самарканд с Кабулом и Кабул с Гератом и Кандагаром; афганское правительство должно открыть дипломатические миссии в столицах России и Туркестана и разрешить русским войскам свободный проход по своей территории, «если русское правительство пожелает развязать войну с Индией».

Взамен эмир получал заверения в том, что Россия станет считать его врагов своими врагами, никоим образом не будет вмешиваться в управление и внутренние дела страны и «навеки оставит престол Афганистана за представителями, преемниками и наследниками эмира».

В своем письме майор Каваньяри признавал (не очень охотно), что неназванный информатор, раздобывший и тайно переправивший в Индию данную копию, настойчиво подчеркнул следующее: хотя оригинальный документ, судя по всему, был подлинным и русские действительно выдвинули такие условия, нет никаких оснований предполагать, что эмир ознакомился с ними или собирался принять, если ознакомился; с другой же стороны, имелась масса свидетельств, что его высочество сильно встревожен продвижением русских войск к своим границам и премного раздражен известием, что русская миссия без приглашения направляется в Кабул.

– Иногда я начинаю задаваться вопросом, на чьей стороне ваш друг: на стороне эмира или на нашей, – резко заметил майор Каваньяри капитану Бэтти, который приехал в Пешавар на совещание по поводу дивизионных учений и поинтересовался новостями об Аше.

Уиграм кривовато улыбнулся и ответил, позволив себе выразить голосом легкий протест: