Индийская принцесса - Мэри Маргарет Кей (2012)

– Я тоже, – спокойно промолвил Уиграм. – Видит Бог, я не большой любитель ходить в атаку, но, будь у меня выбор, я предпочел бы принять участие в полудюжине полномасштабных сражений, чем работать тайным агентом на вражеской территории. Человек зачастую испытывает сильный страх перед боем – я вот всегда испытываю, – но работа разведчика требует отваги иного рода – отшельнического, хладнокровного мужества, каким большинство из нас не обладает. В то же время не следует забывать, что большинство из нас не являются хамелеонами в человеческом обличье и что Аштон отличается от всех нас способностью думать на пушту. Или на хинди – в зависимости от того, где он находится в данный момент. Порой я задаюсь вопросом, думает ли он и видит ли сны на английском. Довольно редко, полагаю.

Отвернувшись, Уолли рывком откинул палаточный полог и устремил взгляд на горы, окружающие Джелалабад, темные на фоне темнеющего неба. Разбушевавшийся мартовский ветер трепал его волосы и кружил по палатке, сотрясая парусиновые стены и сметая со стола бумаги.

– Может, он сейчас где-нибудь поблизости, смотрит на нас вон с тех гор?

– Вряд ли, – сказал Уиграм. – Вероятно, он сейчас в Кабуле. О!., судя по плеску воды, мне набирают ванну, первую за много дней. Ужасы службы в военное время. Ладно, увидимся за ужином.

Но предположение Уолли оказалось ближе к истине, чем предположение Уиграма: на самом деле Аш находился в деревушке Фатехабад, менее чем в двадцати милях от Джелалабада.

С самого начала войны один вождь гильзаев, некий Азматулла-хан, активно подстрекал жителей Лагманской долины к восстанию против британских оккупантов, и в конце февраля полковник Дженкинс с небольшой колонной солдат разбил войско Азматуллы в долине, но не сумел взять предводителя в плен. Теперь стало известно, что он вернулся, причем с более крупными силами против прежнего, и тридцать первого марта Аш передал в Джелалабад еще одну плохую новость: выходцы из племени хугиани, чья территория находилась всего в семнадцати милях к югу от Фатехабада, тоже собирались в великом множестве в одной из своих пограничных крепостей.

Получив эту информацию, командир дивизиона отдал приказ в спешном порядке отправить туда несколько подразделений для подавления нового мятежа, пока тот не набрал силу. Они должны были выступить той же ночью, не взяв с собой палаток и тяжелого багажа и построившись тремя колоннами: одна из пехотинцев, вторая из двух кавалерийских эскадронов (набранных из Бенгальского уланского и 10-го гусарского полков) и третья, смешанная, из пехотинцев и кавалеристов. Последняя колонна, находившаяся под командованием генерала Гоу и включавшая два эскадрона разведчиков, должна была двинуться на Фатехабад и обратить хугиани в бегство. Одной из остальных двух колонн предстояло сразиться с Азматуллой-ханом и его бандитами, а другой – перевалить через гряду Сиахкох и отрезать врагу путь к отступлению.

Генерал надеялся, что благодаря скорости, с какой спланирована и начата операция, и тому факту, что колонны выдвинутся после наступления темноты, Азматулла-хан и хугиани будут захвачены врасплох, хотя ему следовало понимать, что в Джелалабаде полно афганских шпионов (в самом городе таковых насчитывались многие десятки и еще столько же вели наблюдение у реки Кабул) и ни одна кавалерийская часть не может тронуться с места без того, чтобы об этом не стало известно в течение часа. Вдобавок ко всему сразу после оккупации города полковник Дженкинс – ныне бригадный генерал Дженкинс – обследовал брод, через который эскадронам 10-го гусарского и Бенгальского уланского полков теперь предстояло переправиться через реку по пути в долину, признал его опасным и посоветовал никогда не пользоваться им ночью, даже при низком уровне воды в реке. Но доклад Дженкинса либо положили под сукно, либо вовсе потеряли, поскольку план операции не пересмотрели, хотя в настоящее время было половодье…