Индийская принцесса - Мэри Маргарет Кей (2012)

Каваньяри не стал возражать. Он начинал страдать от последствий контузии и не заподозрил, что на самом деле лейтенант Гамильтон попросил его занять именно эту позицию лишь потому, что считал верхний этаж офицерского собрания гораздо более безопасным местом, чем полный народа двор, и хотел оградить раненого начальника от ненужного риска.

Словно доказывая оправданность такой предосторожности, мушкетная пуля, выпущенная с близкого расстояния и на уровне коленей, просвистела над землей, едва Уолли успел увести сэра Луи со двора. Выстрел ранил двоих мужчин и привел в изрядное смятение всех остальных: казалось, он произведен из палатки, где прежде хранились боеприпасы, и только после второго и третьего выстрела гарнизон понял, что афганцы пробили стену за пустой палаткой и стреляют по ним вслепую с улицы за резиденцией. Двор словно по волшебству опустел, и Уильям приказал наику (старосте) Мехр Дилу и сипаям Хасан Гулу и Удин Сингху заделать дыру. А чтобы добраться до нее, требовалось снять палатку.

Трое джаванов сумели сделать это и с помощью палаточных колышков затолкали скомканную парусину в пролом, после чего загородили ненадежно заделанное отверстие толстой кожаной ширмой из столовой комнаты и окованным жестью сундуком с зимней одеждой своего командира. Но по ходу дела наику прострелили руку, и сразу по окончании работы Хасан Гул отвел раненого товарища в здание офицерского собрания, к доктору-сахибу, ибо рука у Мехр Дила висела плетью и из-под кушака, который он туго затянул над раной в надежде остановить кровотечение, лилась кровь.

Комнаты на первом этаже были полны мертвых, раненых и умирающих, но доктора-сахиба там не оказалось, и его измученный помощник, Рахман Бакш, на миг подняв взгляд от полотенца, которое накладывал в качестве тампона на огнестрельную рану в бедре какого-то сипая, сказал, что сахиба позвали наверх и что Хасан Гулу лучше отвести наика туда – здесь, внизу, уже нет места для раненых.

Двое джаванов поднялись по лестнице в поисках доктора и, заглянув в открытую дверь, увидели, как он склоняется над сэром Луи, который лежит на кровати, согнув ноги в коленях и держась рукой за голову. Зрелище не встревожило их, поскольку все знали, что «бара-сахиб» получил ранение в голову; решив, что он страдает от последствий ранения (и не желая отвлекать доктора от столь высокопоставленного пациента), джаваны повернулись и спустились вниз, чтобы подождать, когда Келли-сахиб освободится.

Но сэр Луи свалился не от контузии. Он снова был ранен, на сей раз пулей, пробившей деревянную ставню, за которой он стоял, – пулей, выпущенной из одной из английских винтовок, партию которых прежний вице-король, лорд Майо, в знак доброго расположения подарил отцу Якуб-хана, Шер Али, от имени британского правительства…

Сэр Луи умудрился добраться до кровати, и совар, стрелявший сквозь отверстие в стене рядом с окном, сбегал вниз за майором медицинской службы Келли. Но Рози ничего не мог сделать, кроме как дать раненому воду – ибо он очень хотел пить – и обезболивающее средство. И надеяться, что конец наступит быстро.

Он не мог даже остаться с посланником. В его помощи нуждалось слишком много других людей, часть которых могла продолжать сражаться после оказания медицинской помощи. И Рози не считал нужным сообщать, что Каваньяри-сахиб смертельно ранен: подобная новость повергла бы гарнизон в уныние, а они и так находились под сильным психологическим давлением, потому что афганцы на улице и на соседних крышах начали призывать своих единоверцев мусульман присоединиться к ним – убить четырех сахибов и присвоить сокровища резиденции.

– Убейте неверных и присоединяйтесь к нам! – кричали зычные голоса невидимых людей, крушащих хлипкую саманную стенку двора. – Мы ничего не имеем против вас. Вы наши братья, и мы не желаем вам зла. Отдайте нам ангрези – и мы отпустим вас на все четыре стороны. Присоединяйтесь к нам, присоединяйтесь к нам!