Работа над ошибками - Питер Лавси (1995)

Бунты и массовые беспорядки в британских тюрьмах происходят так часто, что существует специально разработанная для подобных случаев инструкция. Главное для тюремных властей – не допустить захвата в заложники кого-либо из сотрудников охраны или представителей администрации. Надзиратели предпочитают не рисковать зря и не играть в героев. Они не торопятся штурмовать баррикады, если таковые имеются, и вступать с заключенными в открытое противостояние. Сначала они загоняют в камеры тех, кто не принимает непосредственного участия в беспорядках, а затем докладывают начальнику тюрьмы о происходящем. После этого действуют в соответствии со сценарием, который в официальных документах именуется «тактическим вмешательством с минимальным применением силы». Им выдают спецсредства – стальные шлемы, защитные комбинезоны, плексигласовые щиты, дубинки и баллончики со слезоточивым газом. Согласно расчетам Маунтджоя, события должны были развиваться именно так.

У него в кармане были спрятаны накладные усы, он сделал их из собственных волос. Их можно было закрепить на лице при помощи кусочка липкой ленты, которым когда-то был заклеен конверт с чьим-то письмом. Правда, он частично высох и утратил свои свойства. Джон решил, что если надежно прилепить усы не удастся, то придется их выбросить. Предвидя такой исход, он заранее испытал сожаление – на изготовление усов ему пришлось потратить много времени, и сделаны они были на совесть. Достав их, Маунтджой пощупал скотч и убедился, что он стал совсем сухим, словно обыкновенная бумага. Тихо выругавшись, Джон сунул усы обратно в карман.

Со стороны санблока послышался ритмичный стук. Джон на мгновение ощутил приступ паники – ему показалось, будто охранники, готовясь к атаке, хлопают дубинками по щитам. Согласно его расчетам, этот момент должен был наступить значительно позднее. Джон прислушался и понял, что ошибся. Видимо, заключенные, вооружившись ручками от швабр и выломанными кусками труб, колотили ими по стенам, стараясь вызвать у самих себя и других участников бунта боевой задор.

Джон снова сделал попытку приклеить усы к верхней губе, но она также оказалась безуспешной. Что ж, по крайней мере, он сможет заточенной ручкой зубной щетки укоротить отросшие волосы на висках, слегка изменив прическу. В его положении нельзя было пренебрегать любым, даже самым незначительным изменением внешности. На подрезание висков ушло немало времени. К тому же, судя по ощущениям, щетка не столько резала, сколько вырывала волосы. Но все же процедура того стоила.

Проведя в раздевалке надзирателей пятнадцать минут, Джон облачился в полицейскую форму. Она была сшита таким образом, чтобы ее можно было надеть поверх обычных рубашки и джинсов, которые выдавались заключенным. Джон бережно натянул брюки и китель, двигаясь с предельной осторожностью, опасаясь не порвать швы. В первый момент он ощутил дискомфорт, но напомнил себе, что должен двигаться и действовать уверенно, чтобы не вызвать подозрений у тех тюремщиков, которые будут видеть его на мониторе. Вопреки всему, должен был верить в то, что выглядит как заправский полицейский. В противном случае разоблачения не избежать. Наконец Маунтджой надел фуражку. Она сидела на голове безупречно. Еще никто в тюрьме Олбани не видел его в головном уборе, и это было Джону на руку. Он выпрямился и расправил плечи.

Прошло еще десять минут – невероятно долгих, полных напряжения. Джону хотелось, чтобы заключенные перестали колотить по стенам – из-за стука он не понимал, что делает охрана. Маунтджой знал, что выйти за пределы раздевалки он мог, только будучи уверенным, что представители полиции уже находятся в здании тюрьмы.

Вскоре Джону показалось, что стук стал тише. Приоткрыв дверь, он прислушался. До него донесся чей-то голос, усиленный мегафоном:

– …нуждается в медицинской помощи. Если вы не дадите врачу возможность его осмотреть, это приведет к очень серьезным последствиям для всех вас.