Языческий лорд - Бернард Корнуэлл (2013)

Захватили мы и Фригг вместе с ее сыном, стриженой дочерью и служанками. Взяли и десятка два мальчишек, которым предстояло приглядывать за заводными лошадьми. Одним из этих мальчишек был Этельстан – старший сын короля Эдуарда, но не его наследник. Я настоял, чтобы он остался под надзором Мереваля и епископа Вульфхерда, под защитой безопасных римских стен Глевекестра, но, проехав миль пятнадцать, обнаружил, что он несется на серой лошади по лугу наперегонки с другим парнем.

– Эй, ты! – взревел я.

Этельстан развернул коня и погнал его ко мне.

– Господин? – спросил он невинным тоном.

– Я приказал тебе оставаться в Глевекестре!

– Так я и сделал, господин, – уважительно заявил нахал. – Я всегда тебя слушаюсь.

– Я изобью тебя до крови, маленький подлый врун!

– Господин, но ты ведь не уточнил, сколько именно должен я там оставаться, – упрекнул меня он. – Поэтому я побыл немного и отправился вслед за тобой. Но ведь я же послушался – остался.

– А что скажет отец, когда тебя убьют? – поинтересовался я. – Отвечай, наглый переросток!

Он сделал вид, что думает, потом устремил на меня совершенно невинный взгляд:

– Скорее всего, поблагодарит тебя, господин. От незаконнорожденных одна морока!

Этельфлэд захихикала, я тоже не удержался.

– Да уж, морока ты еще та, – проворчал я. – А теперь убирайся с глаз моих, пока я не проломил тебе череп!

– Слушаюсь, господин, – с усмешкой ответил он. – И спасибо, господин.

Этельстан повернул коня и направился к своим приятелям.

– У него есть характер, – с улыбкой заметила Этельфлэд.

– Характер, из-за которого его убьют, но это, наверное, не важно. Мы все обречены.

– Все?

– Нас двести шестьдесят девять мужчин и одна женщина, тогда как у Кнута от трех до четырех тысяч воинов. Что ты об этом думаешь?

– Что никому еще не удавалось жить вечно, – ответила Этельфлэд.

Мне почему-то вспомнилась Исеулт. Исеулт – королева-тень, рожденная во тьме и наделенная даром прорицания. По крайней мере, так она говорила. Исеулт предсказала, что Альфред даст мне силу, и я вернусь в свой северный дом, и у меня будет женщина из золота, я буду предводительствовать армией, от мощи и численности которой содрогнется земля. Двести шестьдесят девять человек. Я расхохотался.

– Ты смеешься, потому что меня ждет смерть? – удивилась Этельфлэд.

– Потому что почти не одно из пророчеств не сбылось, – объяснил я.

– Каких пророчеств?

– Мне обещали, что твой отец даст мне силу, и я отобью Беббанбург, и от моих войск почернеет земля и что семь королей погибнут. Все ложь.

– Мой отец дал тебе силу.

– Он дал, – кивнул я, – он и взял. Одолжил. Я был псом, которого Альфред держал на поводке.

– И ты возьмешь Беббанбург, – добавила она.

– Я попытался, но проиграл.

– Попытаешься снова, – уверенно сказала Этельфлэд.

– Если выживу.

– Если выживешь. А ты выживешь.

– А семь королей?

– Мы узнаем, кто это такие, когда они погибнут.

Дружинники, отрекшиеся от меня при Фагранфорде, теперь вернулись. Со времени моего отъезда они служили Этельфлэд, но сейчас возвращались по одному и снова присягали мне. Вид у них был смущенный. Ситрик забормотал что-то в свое оправдание, но я оборвал его:

– Ты был напуган.

– Напуган?

– Тем, что попадешь в ад.

– Епископ заявил, что мы прокляты навек, мы и наши дети. А Эльсвит сказала… – Его голос дрогнул.

Эльсвит была когда-то шлюхой, причем хорошей. Ситрик влюбился в нее и, вопреки моему совету, женился. Оказалось, что он был прав, а я ошибался, потому как брак получился счастливый. Но в уплату Ситрик стал христианином, причем христианином, боявшимся жены ничуть не меньше, чем пламени ада.

– А теперь? – поинтересовался я.

– Что теперь, господин?

– С чего ты решил, что я теперь не проклят? Ты ведь вернулся под мое начало.