Языческий лорд - Бернард Корнуэлл (2013)

– Почему команда не спасла судно?

– Тупые ублюдки сошли на берег, расположились лагерем и позволили кентцам захватить себя врасплох.

– Тогда почему кентцы не забрали его?

– Потому что эти дураки перебили друг друга. Когда я набрел на них, то застал шестерых фризов еще живыми. Да только двое из них вскоре отдали концы, бедолаги. – Он перекрестился.

– А остальные четверо?

Его большой палец указал на рабов, сооружающих новую лодку.

– Они-то и сообщили мне название корабля. Если не нравится, всегда можешь поменять.

– Менять название корабля – дурная примета.

– Нет, если девственница пописает в трюм, – заявил Кенрик, потом задумался. – Впрочем, с этим могут возникнуть сложности.

– Я сохраню имя, – сказал я. – Если куплю.

– Корабль доброй постройки, – промолвил коротышка несколько ворчливо, словно не желая признавать, что какой-то фриз смог сделать лодку не хуже его самого.

Но фризы – знатные корабелы. У саксов лодки получаются тяжелые, они будто боятся моря. Зато фризы и норманны строят корабли легкие, которые не вспарывают волны, а словно скользят по ним. Это чепуха, конечно, – даже если такой ходкий корабль, как «Полуночная», нагрузить камнями для устойчивости, скользить он сможет ничуть не лучше, чем я летать. И все же было что-то волшебное в обводах корпуса «Полуночной» – с виду она казалась удивительно легкой.

– Я собирался продать корабль королю Эдуарду, – сказал Кенрик.

– Тот отказался?

– Недостаточно велик. – Мастер сплюнул презрительно. – Западные саксы всегда одинаковы: подавай им большие лодки, а потом они удивляются, почему им не под силу догнать данов. Так куда ты направляешься?

– Во Фризию, – ответил я. – Быть может. Или на юг.

– Плыви на север, – посоветовал Кенрик.

– Почему?

– На севере христиан меньше, господин. – Он лукаво усмехнулся.

Выходит, знал. Пройдоха мог величать меня господином и держаться уважительно, но знал, что моя удача пошла под гору. Это могло повлиять на цену.

– Староват я уже для снега, мороси и льда, – сказал я.

Потом запрыгнул на нос «Полуночной». Та задрожала под моими ногами. Это была боевая лодка, хищница, построенная из превосходного фризского дуба.

– Когда ее конопатили в последний раз? – спросил я у Кенрика.

– Когда меняли шпангоуты.

Я отодрал пару досок настила и посмотрел на балластные камни. Там плескалась вода, но это едва ли удивительно для судна, которым давно не пользовались. Важно другое – дождевая это вода или морская, набранная, когда прилив поднимается по реке. Вода плескалась слишком далеко, чтобы зачерпнуть, поэтому я плюнул и стал наблюдать за тем, как плевок плавает по темной поверхности. Я пришел к выводу, что вода пресная. В морской слюна быстро растворяется. Получается, это надежный корабль: если вода в трюме пресная, значит она взялась из туч на небе, а не из моря под днищем.

– «Полуночная» крепкая, – сказал Кенрик.

– Корпус нуждается в чистке.

Мастер пожал плечами:

– Это можно устроить, но верфь занята. За дополнительную плату.

Я мог найти подходящую отмель и сам почистить лодку во время отливов. Я бросил взгляд за стапели Кенрика, где было причалено темное торговое судно. Оно было вполовину короче «Полуночной», но такой же ширины. Корыто, предназначенное возить грузы близ побережья.

– Предпочитаешь это? – удивленно спросил Кенрик.

– Твое?

– Я такое дерьмо не делаю. Нет, оно принадлежало одному восточному саксу. Ублюдок задолжал мне денег. Я пущу его на слом и использую доски.

– Так сколько ты хочешь за «Полуночную»?

Мы поторговались, но Кенрик знал, что козыри у него на руках, поэтому я переплатил. Мне требовались также весла и канаты, но мы сошлись на цене, и Кенрик, плюнув на ладонь, протянул мне руку. Я помедлил, но потом пожал ее.

– Судно твое, – сказал коротышка. – И пусть оно принесет тебе удачу, господин.