Последнее королевство. Бледный всадник (сборник) - Бернард Корнуэлл (2005, 2006)

– Но если будет мир, – сказал он, – ты поможешь мне с Кьяртаном?

– Если? – повторил я.

Он пожал плечами.

– Гутрум по-прежнему хочет получить Уэссекс. Все мы хотим.

– Если будет мир, – пообещал я, – я приеду на север.

Но я сомневался, что настанет мир. Весной Гутрум уйдет из Уэссекса, заложников освободят – и что тогда? Датская армия по-прежнему существует, Убба еще жив, значит наступление на Уэссекс начнется снова.

Должно быть, Гутрум рассуждал точно так же: он расспрашивал всех заложников, пытаясь выяснить, насколько силен Альфред.

– У него огромные силы, – сказал я, – ты можешь перебить целую армию, но на ее место явится новая.

Конечно, то была чепуха, но чего еще он ожидал от меня услышать?

Сомневаюсь, что я убедил Гутрума, зато Вэлла, священник и кузен Альфреда, посеял в нем страх перед Богом. Гутрум часами беседовал с Вэллой, я частенько переводил их разговор – ярл спрашивал не о войсках и не о кораблях, а о Боге. Кто такой христианский Бог? Что Он дает? Гутрума зачаровала история о распятии; похоже, если бы хватило времени, Вэлла убедил бы его креститься. Вэлла, конечно, мечтал об этом и убеждал меня молиться за обращение Гутрума.

– Уже скоро, Утред, – взволнованно говорил он, – а когда он примет крещение, настанет мир!

Вот о чем мечтают священники. Я же мечтал о Милдрит и ребенке, которого она носила. Рагнар мечтал о мести. А Гутрум?

Несмотря на свой интерес к христианству, Гутрум мечтал лишь об одном.

Он мечтал о войне.

Часть третья

Клин

Глава 1

Армия Альфреда ушла от Верхама. Англосаксы остались, чтобы присматривать за Гутрумом, но их было совсем мало, потому что содержать армию стоит недешево и, даже собравшись, она вечно норовит разойтись. Альфред воспользовался перемирием, чтобы разослать людей из фирда обратно по фермам, сам же со своими гвардейцами отправился в город Скиребурнан, в половине дня пути на северо-западе от Верхама. Там, к восторгу Альфреда, имелись и епископ, и монастырь.

Беокка рассказал мне, что Альфред всю зиму читал древние сборники законов Кента, Мерсии и Уэссекса. Без сомнения, он делал это, чтобы пополнить сборники собственных законов, что в итоге и произошло. Я уверен, в ту зиму он был счастлив, разбирая недостатки правления предков и мечтая об идеальном государстве, где церковь будет говорить нам, что делать, а король наказывать тех, кто не выполняет приказов церкви.

Хуппа, олдермен из Торнсэты, командовал теми, кто остался наблюдать за стенами Верхама, а Одда Младший возглавлял отряд всадников, объезжавший берега Пула, но все эти силы, вместе взятые, были очень маленьким войском. Они могли лишь следить за датчанами, да и с чего бы им заниматься чем-то другим? Все еще длилось перемирие, Гутрум поклялся на священном кольце, в Уэссексе царил мир.

Празднование Йоля в Верхаме прошло со скудным столом, хотя датчане старались как могли. По крайней мере, эля было вдоволь, и все напились. Но главное, благодаря чему мне запомнился тот Йоль: Гутрум плакал. Слезы градом катились по его лицу, пока арфист наигрывал тоскливую мелодию, а скальд читал поэму о матери Гутрума. Ее красота, говорил скальд, затмевала звезды, а ее доброта заставляла цветы расцветать среди зимы, чтобы склониться пред нею.

– Она была злобная сучка, – шепнул мне Рагнар, – и красивая, как ведро навоза.

– Ты ее знал?

– Равн знал. Он вечно повторял, что ее голосом можно было пилить деревья.

Гутрум оправдывал свое прозвище Невезучий. Он чуть было не получил Уэссекс, но тут смерть Хальфдана вырвала из его рук добычу. В том не было вины Гутрума, но в армии, оказавшейся в незавидном положении, зрело недовольство. Люди бурчали, что ничего хорошего не выйдет, пока их возглавляет Гутрум, и, возможно, из-за этого ропота Невезучий сделался мрачнее, чем обычно, а может, причиной того стал голод.