Последнее королевство. Бледный всадник (сборник) - Бернард Корнуэлл (2005, 2006)

Строителями были монахи и послушники, и Свейн, согнав всех в кучу, потребовал, чтобы они показали, где спрятаны ценности. Он пообещал помиловать строителей, если они скажут правду – что они и сделали. Там оказалось немного ценностей и, уж конечно, не было никакого золотого алтаря, однако им приходилось покупать припасы и материалы для строительства, поэтому у монахов оказался сундук с серебряными пенни, что вполне утешило захватчиков.

Потом датчане разрушили наполовину построенную церковную башню и незаконченный палисад и перерезали скот. Свейн спросил у монахов, где похоронен Убба, – и ответом ему было угрюмое молчание. Датчане обнажили мечи, вопрос был задан снова, и тогда монахам пришлось признаться, что церковь строилась прямо на месте могилы датского вождя. Могила находилась на насыпи, но монахи срыли ее и швырнули тело в реку.

Когда датчане услышали об этом, милосердие покинуло их сердца.

Монахов заставили шарить в реке, пока там не отыскались какие-то кости, которые возложили на погребальный костер: чтобы его развести, использовали древесину от недостроенных зданий. То был огромный погребальный костер, и, когда его зажгли и кости оказались в середине ревущего пламени, монахов швырнули в огонь. Пока они горели, датчане отобрали из числа пленных двух девушек, изнасиловали и задушили их, послав души несчастных прямиком в Валгаллу, составить компанию Уббе.

Мы узнали обо всем этом от двух детей, которые выжили, спрятавшись в зарослях крапивы, и от нескольких жителей ближайшего городка, которых насильно притащили посмотреть погребальный костер.

– Это сделал Свейн Белая Лошадь, – сказали им и заставили повторить эти слова.

Таков был датский обычай: оставлять в живых нескольких свидетелей ужасного зрелища, чтобы рассказы их сеяли страх и превращали в трусов других людей, на которых датчане могли потом напасть. Уж конечно, история о сожженных монахах и убитых девушках пронеслась по Уэссексу, как свежий ветер по сухой траве. И, как всегда и бывает с такими историями, факты постоянно приукрашивали. Число убитых монахов выросло с шестнадцати до шестидесяти, а количество изнасилованных девушек – с двух до двадцати, тогда как серебряные пенни из украденного сундука превратились в сокровище, достойное богов.

Альфред отправил возмущенное послание Гутруму, утверждая, что теперь он вправе убить датских заложников, и Гутрум послал ему в подарок золото и два захваченных Евангелия, присовокупив покаянное письмо, в котором утверждал, что два напавших на Синуит корабля не принадлежали к его войску, но были пиратами, прибывшими из-за моря.

Альфред поверил ему, поэтому заложники уцелели и мир восторжествовал, но король объявил, что Свейна надлежит предать проклятию во всех церквях Уэссекса. Датскому вождю суждено было быть вечно проклятым, его воины должны были гореть в адском огне, а его дети и дети его детей – носить печать Каина.

Я спросил священника, что это за печать, и тот объяснил, что Каин был сыном Адама и Евы и самым первым убийцей на земле. Но священник и сам не знал, какой именно знак этот самый Каин носил. Он думал, что Бог наверняка узнал бы эту печать.

* * *

Итак, два корабля Свейна уплыли прочь, оставив на уэссекском берегу столб дыма, а я об этих кровавых событиях даже не подозревал. Впоследствии, разумеется, мне стало обо всем известно, но тогда – тогда я просто возвращался домой.

Мы шли медленно, находя каждую ночь убежище на берегу, повторяя тот путь, который привел нас на грязный холм к поселению Передура, и так, под летним солнцем и дождем, мы наконец вернулись в Уиск.

Теперь «Хеахенгель» был на плаву, его мачту уже поставили, а стало быть, Леофрик мог забрать его и отвести обратно. Тут, в Гемптоне, «Огненного дракона» больше не существовало, он вновь превратился в «Эфтвирд». Мы разделили добычу, и, хотя бо́льшая часть досталась нам с Леофриком, абсолютно вся команда разбогатела.