Тень ушедшего - Джеймс Айлингтон (2015)

– Не знаю. А что говорят? – небрежно бросил он и выложил лицом вниз две карты. – Две двойки. Серебряк.

Теперь, когда у него были деньги, Давьян каждый раз ставил по серебряной монете. Не так много, чтобы жалеть, если проиграет, и достаточная добыча для объявившего ему геш. Келош верно заметил: мальчик либо играл честно, либо пасовал. Так он в любом случае зарабатывал. Ловчить не было смысла.

Келош фыркнул.

– Да знаешь ты эти байки. Мол, кто им владеет, тот недосягаем ни для уродов, ни для самих богов. Одно касание Шепота крадет душу, а клинок делает крепче. Всякое такое. – Он уставился на свои карты. – Две семерки, шесть медяков.

Давьян колебался. О картах Келош солгал, но сейчас ему было не до того: он вспоминал ту ночь в Талмиеле, когда их спасла молодая девушка. Вспоминал, как умерли охотники.

– Насчет души не знаю, – тихо проговорил он, – но стоит ему тебя коснуться – и ты мертвец. Мгновенно. Я своими глазами видел.

Несколько секунд за столом почтительно молчали, потом Горрон фыркнул.

– Чего ж не поверить! – он со злостью мотнул головой. – Три восьмерки.

Давьян приготовился. Горрон солгал – наконец-то игре конец.

Однако Горрон, вместо того чтобы назвать ставку, встал и расстегнул пояс с ножнами. Вытянув меч, он положил на стол и клинок, и ножны. Оружие было красиво: изящный изгиб, тонкой работы серебряные накладки на рукояти. Однако оно выглядело не просто нарядным. Это был меч искусного бойца.

– Одна рукоять стоит вдвое против всего, что есть на столе, – заявил игрок. – А клинок, убивший тысячи еретиков и уродов, ему цены нет.

Келош не скрыл удивления.

– Ты ставишь на кон Убийцу? Чего ради? – он почесал в затылке. – Мы же по-дружески играем, Горрон.

Тот помолчал, потом оскалил зубы.

– Я не собираюсь еще раз проигрывать ему, Келош. – Он мотнул головой в сторону Давьяна. – Мне нет дела, у кого он учился и сколько уродов убил. Ты на него посмотри – младенец же! – Горрон прожег мальчика взглядом. – Не верится мне, что он знает, за какой конец держат меч. Пусть-ка попробует его выиграть!

Келош пожал плечами.

– Твое дело, Горрон, – бросил он, взглядом извинившись перед Давьяном. И оглядел игроков.

– Кто-нибудь объявит геш?

Давьян видел, как мотнул головой Вирр. Ясно было, что Горрон любит свой клинок, «убивший тысячи еретиков и уродов». Мучивший его весь вечер страх вдруг сменился обжигающим гневом. Эти люди убивали одаренных. Убивали таких, как он, как Аша и Вирр. И гордились этим!

– Геш, – тихо произнес он.

Горрон вздрогнул так, словно Давьян его ударил. Мальчику было что терять – и только дурак мог допустить, что Горрон блефует на такой крупной ставке. Келош взглянул в лицо своему приятелю и застонал.

– Может, найдем, чем расплатиться вместо…

Слова Келоша заглушил яростный вскрик Горрона. Давьян опомниться не успел, а охотник, выхватив из-за пояса кинжал, уже рванулся к нему.

Время замедлило ход.

Ярость на лице Горрона яснее ясного сказала Давьяну, что удар будет смертельным. Не вставая с места, он сдернул со стола Убийцу и отчаянным движением заслонился клинком.

Кончик меча вошел охотнику в грудь.

Вошел легко, Давьян никогда бы не подумал, что металл так легко пронзает плоть. Горрон замер, кинжал выпал из его руки и зазвенел по полу. Отшатнувшись, охотник тупо взглянул на Давьяна, потом закашлялся, и изо рта у него хлынула кровь.

А потом он закатил глаза и рухнул. Алтеш бросился к другу, и Давьян заранее понял, что он скажет.

– Мертв! – выдавил обомлевший Алтеш. В таверне стало тихо: все взгляды метались от тела на полу к окровавленному клинку, который Давьян так и не выпустил из рук. Мальчик опустил меч.

Келош пристально взглянул на него.

– Впервые вижу, чтобы кто-то был так проворен, – наконец заговорил охотник, боязливо понизив голос. – Ты делаешь честь Брешаде, Шаддат.