Написано кровью моего сердца. Книга 1. Перипетии судьбы - Диана Гэблдон (2014)

– Моей жены… – безучастно повторил Грей. – Ах да!

Вспомнив случившееся, он неожиданно воспрянул духом:

– Она ведь мне больше не жена! Уже нет! – добавил он с усмешкой и наклонился к Хантеру прошептать тому на ухо: – Джейми Фрэзер жив!

Хантер удивленно моргнул, снял очки и пристально всмотрелся в Грея, словно все-таки усомнившись в его здравомыслии.

– Это он меня ударил, – пояснил Грей и добавил, когда врач нахмурился: – Все хорошо. Сам виноват.

– Хвала Господу! – прошептал тот, расплываясь в широкой улыбке: скорее всего радуясь новостям о спасении Фрэзера, нежели тому, что Грей сам напросился на кулак. – Йен будет просто…

Он бурно зажестикулировал, не в силах описать словами чувства Йена Мюррея.

– А, Друг Клэр! – воскликнул он, округляя глаза за очками. – Она-то знает?

– Да, но…

Внезапный звук шагов заставил Грея упасть на матрас, неподдельно застонав от боли. Он зажмурился, повернул голову набок и мучительно закряхтел.

– Кажется, наша гора сейчас у генерала Вашингтона, – несколько озадаченно сказал Смит, останавливаясь возле койки, задев при этом ноги Грея. – Доктор, что хотите делайте, но завтра он должен быть готов к переезду. Если надо, положим его в фургон.

Честнат-стрит, дом 17

Его светлость проснулся с красными, как у хорька, глазами и с настроением бешеного барсука. Будь у меня успокоительное, не колеблясь вколола бы ему двойную дозу. А так пришлось ограничиться щедрой порцией бренди в утреннем кофе, сдобренном к тому же (после непродолжительной борьбы с совестью, напоминавшей о клятве Гиппократа) толикой лауданума.

Злоупотреблять им не стоило – он среди прочего угнетал дыхательную систему. Однако я, отсчитывая пахучие красновато-коричневые капли, убедила себя, что это более гуманный способ совладать с герцогом, нежели огреть его ночным горшком или позвать миссис Фигг, чтобы та подержала Хэла, пока я привязываю его к кровати.

А мне было крайне необходимо, чтобы он притих хоть ненадолго. Мистер Фигг, проповедник Общества методистов, привел двух юношей из числа своей паствы – плотников, которые должны были поставить на место дверь и заколотить окна нижнего этажа на случай нападения толпы. Я сказала миссис Фигг, что та, конечно же, вольна рассказать обо всем мужу (да и как бы я помешала?), однако о его светлости лучше лишний раз не упоминать – ради безопасности лорда Джона, не говоря уж о самом герцоге, который, в конце концов, очень дорог моему супругу.

Миссис Фигг с радостью обваляла бы герцога в смоле и перьях, однако, услыхав имя лорда Джона, к которому всегда питала особую слабость, согласно закивала. Она справедливо заметила, что если его светлость не будет кричать из окон или бросаться в рабочих подсвечниками, о его присутствии в доме никто не узнает.

– Однако… что вы собираетесь с ним делать, леди Грей? – спросила она, опасливо поглядывая на потолок. Мы стояли в дальней гостиной, совещались вполголоса, пока Дженни кормила Хэла завтраком, попутно следя, чтобы кофе с бренди тот выпил до дна. – Вдруг кто из солдат придет о нем справиться?

Я беспомощно развела руками и призналась:

– Даже не представляю. Надо просто дождаться возвращения лорда Джона или моего… э-э-э… мистера Фрэзера. Они решат, как с ним быть. Что до военных, если вдруг кто заявится его искать, то я… хм… сама поговорю с ними.

Она бросила на меня выразительный взгляд: мол, слыхали мы планы и получше, но все-таки неохотно кивнула и отправилась за своей корзинкой для покупок. В осажденном городе всегда первым делом кончаются запасы еды, и, если вдруг в Филадельфию саранчой слетится Континентальная армия, продуктов из окрестных сел на всех не хватит. Фургоны с продовольствием уже сейчас могут перехватывать на полпути.

Однако у самых дверей миссис Фигг замешкалась.

– А если Уильям вернется? – строго спросила она. – Что тогда?..