Командир «штосструппа» Берхтольд вскоре почувствовал опасность. Его элитное подразделение вполне могло попасть в зависимость от СА и партбюрократов. Эта проблема начала выкристаллизовываться еще до его назначения. Дело в том, что его предшественника Шрека отвергли сами члены главного руководства СС. Уступчивое поведение шефа напоминало им футбольный мяч, летавший между лукавыми партаппаратчиками типа Франца-Ксавьера Шварца51 и СА.

«Мы пришли к выводу, – писал Гитлеру член руководства СС Эрнст Вагнер, – что Шрек не обладает качествами, необходимыми руководителю и организатору, а также не имеет веса, способного гарантировать СС положение элитного подразделения партии».

Берхтольд попытался выправить положение.

«СС подчиняются как местные, так и районные органы партии», – говорилось в директиве рейхсфюрера. В другом приказе утверждалось: «Охранные отряды занимают в составе движения полностью самостоятельное положение». Но победить партийный аппарат Берхтольду также не удалось. Началась тихая война СС и партийной бюрократии, которая продолжалась вплоть до падения третьего рейха.

11 мая 1926 года во время очередного партийного собрания эсэсовец Вагнер высказался, что кое-каких «бонз» следовало бы «выкурить» из зала. Названные им Боулер и Шварц тут же отреагировали на это: они запретили пускать Вагнера в помещение главного руководства СС, располагавшееся тогда в задней части дома 50 по мюнхенской Шеллингштрассе, причем рейхсфюреру СС Берхтольду пришлось собственноручно подписать об этом приказ.

«П/г (партайгеноссе)52 Берхтольд дал мне понять, что пойти на этот шаг его принудили господа Боулер и Шварц!» – жаловался возмущенный Вагнер Адольфу Гитлеру.

После того как к этим неприятностям добавилось усиление властных амбиций СА, Берхтольд подал в отставку. В марте 1927 года новым рейхсфюрером СС стал его заместитель Эрхард Хайден. Но и ему не удалось сохранить независимые позиции СС.

Своим приказом Пфеффер запретил руководителям охранных отрядов создавать свои подразделения в населенных пунктах, где СА была недостаточно сильно представлена. Им было позволено держать в общинах подразделения численностью, составляющей лишь 10 процентов от списочного состава местных отрядов СА. В связи с этим к 1928 году численность СС достигла каких-то жалких 280 человек. Все чаще «сверхчеловекам» приходилось подчиняться распоряжениям фюреров штурмовиков: выполнять их текущие поручения, раздавать пропагандистские материалы, распространять газету «Фёлькишер беобахтер», нести вспомогательную службу. И они довольствовались лишь такими «победными реляциями», как:

«В октябре месяце отдельным подразделениям СС удалось привлечь в НСДАП 249 новых членов; подписать 54 новых читателя на газету „Фёлькишер беобахтер“, 169 читателей – на журнал „Штюрмер“, 84 читателя – на журнал „Национал-социалист“, 140 читателей – на газету „Зюдвестдойчер беобахтер“ и подобрать еще 189 читателей – для прочих национал-социалистских изданий. Помимо этого распродано 2000 номеров журнала „Иллюстриртер беобахтер“».

Заголовок этого отчета, датированного ноябрем 1926 года, гласил: «Так мы работаем!»

Только вера в свою исключительность позволила «этому войску, возможно, на пределе своих сил, благодаря честолюбию» (Конрад Хайден) маршировать вперед. Для СС действовал пароль: «Аристократия молчит!» Охранные отряды превратились в молчаливых попутчиков коричневых колонн штурмовиков, чеканивших шаг по мостовым германских городов. Лишь ужесточенные условия приема и доведенная до автоматизма дисциплина поддерживали в эсэсовцах чувство принадлежности к элите.